Я очень смутился и тихонько пробормотал:
— Анна Павловна, что вы…
— Мне Валя так много говорила о тебе, Виктор… Хороший у вас племянник, Леонид Федорович!
Я видел, как от ее похвалы порозовела моя мама. Дядя Леня ласково сощурился, взглянув на меня; затем он перевел глаза на Валю.
— Ну, если так, иди тогда и ты ко мне, девочка! — он прижал к своей груди голову Вали и провел ладонью по ее светлым волосам. — Спасибо тебе, Валя, и тебе, Витюша, за все, что вы сделали! Большое спасибо! Крепко вы помогли партизанам. Хорошие у нас ребята, Анна Павловна. Просто расчудесные ребята!
— Ты слышишь, Нюша? — мама тронула тетю за локоть.
Валя надела беретик и, вспомнив что-то, стала вдруг серьезной.
— Леонид Федорович, Катя просила сообщить, что на днях из Румынии прибывает карательная экспедиция.
— Большая?
— Пять тысяч.
— Ну, это не страшно. Я думаю, мы их пощиплем! Еще что?
— Еще Катя говорила про мину.
— А мина здесь. На телеге лежит! — сказал седобородый человек с винтовкой.
— Здесь-то здесь, да как ее переправить? — Дядя Леня задумался. — Ничего не выйдет… А жаль! Немцы завезли горючее на нефтебазу, хорошо бы ее на воздух пустить! Эх ты, как получилось! Я думал, Катя с вами провожатого пришлет, а вы, оказывается, сами добрались… Жаль, очень жаль!
— Леонид Федорович, — сказал седобородый, — а как насчет нашего плана? В деревне немцев нет, и сейчас бы самое время вытянуть этого гада, чтоб ему тридцать три комара!
Я внимательно взглянул на говорившего и радостно вскрикнул:
— Дедушка Юхим! Здравствуйте, дедушка Юхим!
И я сразу вспомнил июньское утро на Березине, разомлевших коров, стоящих по брюхо в воде, и громкий, стреляющий кнут старого пастуха.
Дед смотрел на меня удивленно.
— Не узнаете? Да как же так, дедушка Юхим? Помните, мы рыбу ловили? — торопливо бормотал я. — Помните, вы тогда коробку «Казбека» поломали?
— Ох ты, дела какие! — вспомнил, наконец, старик, и его маленькие глаза, едва различимые в седых зарослях бровей, приветливо залучились. — Скажи на милость, где встретиться довелось! А где дружок?
— В городе, дедуся! — сказал я и с гордостью прибавил: — Подпольщик!
— Вон как! Я тогда сразу определил, что вы хлопцы дельные… Ну, мы еще в лагере поговорим… Так как насчет нашего плана, Леонид Федорович?
Дядя Леня беспокойно взглянул на нас.
— Вы подождите нас здесь, дорогие… Я думаю, мы скоро вернемся: мы тут с Юхимом Опанасовичем одну маленькую операцию задумали…
…Они вернулись часа через три. Мы дремали на телеге, склонившись друг к другу. Когда меня растолкала Валя, я не сразу понял, где нахожусь, увидев над головой остроконечные сосны и серое холодное небо.
Дядя Леня и дедушка Юхим были очень оживлены. Они рассказывали нам о своей «маленькой» операции.
Неподалеку находилась деревня, где жил дед Юхим, во главе которой гитлеровцы поставили предателя-старосту. Партизаны давно собирались свести с ним счеты, и теперь для этого представился подходящий случай.
…Выйдя к дороге, ведущей в деревню, дядя Леня и дедушка Юхим разобрали на мостике доски и залегли в кустах. Им не пришлось долго ждать: вскоре со стороны города показался мотоцикл с двумя вражескими солдатами. На мостике мотоцикл остановился, и солдаты, поругиваясь, принялись укладывать сдвинутые доски. Две короткие очереди из автомата сбили гитлеровцев с мостика.
Дядя Леня переоделся в немецкий мундир, сел на мотоцикл и добрался до деревни. На ломаном русском языке он грозно объявил старосте, что городской комендант немедленно требует его к себе со списком всех «особо неблагонадежных». Перепуганный староста быстро собрался, сел в коляску мотоцикла, и дядя Леня одним духом доставил его к месту засады. Увидев старого пастуха, предатель все понял и упал на колени.
Дедушка Юхим вначале было принялся его стыдить, но, увидев список «особо неблагонадежных» и найдя в нем и свое имя, пришел в неописуемую ярость. Прежде чем дядя Леня успел двинуться, старик выпустил в предателя очередь из автомата…
Пока дед Юхим запрягал лошадь, Валя о чем-то шепотом разговаривала в отдалении со своей мамой.
— Поехали, друзья, — предложил дядя Леня, — садитесь!
— Леонид Федорович, — вдруг сказала Анна Павловна. — Валя вернется в Борисов… Дайте ей мину.