Выражение глаз психолога не изменилось, он по-прежнему смотрел на меня внимательно и спокойно. Это радовало, вселяло в душу уверенность.
Врач облизнул губы и произнёс:
– А что если вам поехать отдыхать на остров? Материк опасен, а там – только отдыхающие. Лучше поехать туда, где вы окажитесь в кругу людей из вашего общества.
– Возможно.
– Нет, нет, – улыбнулся мужчина, – никаких: «возможно». Это не предложение – предписание врача. И ещё… Что если вам сменить амплуа и стать не Монтсеррат Эдельшталь – девушкой в строгом костюме и с гладкой причёской, а Монтси, просто Монтси. Так вас называют друзья? Так ведь?
– Совершенно верно, – кивнула я и отпила из стакана, ведь голос продолжал хрипеть. – Я сменю имидж, и попробую жить неделю, в шкуре Монтси, хотя именно Монтси стала жертвой Николя и…
– Ваш паспорт, пожалуйста, – вторглась в мои воспоминания красивая девушка с деланной улыбкой.
Я огляделась. Народу вокруг много, все спешат на рейсы.
Поправив распущенные по плечам волосы, я невольно передёрнула плечами – давно не носила такую причёску. Да-а-а, скоро будет пять лет, как перестала это делать.
Разрыв с Николя, заставил меня окунуться в работу, в создание двух собственных фирм. Папа помог, как и обещал начальным капиталом, но это было его единственное вложение в мой бизнес. Я всё выстроила с нуля, вынудила вертеться, работать, приносить доход. Самое сложное это создать детективное агентство, но на моё счастье появился Роб. Я долго искала кого-то похожего на него и дорожила господином Кастильо.
Николя нравились девушки с элегантными причёсками, ухоженные и утончённые. А я любила Николя, причём до такой степени, что попыталась походить на тот образ, что он боготворил. Николя было по душе называть меня полным именем Монтсеррат Романо, и я тянулась за фамилией, за именем, наполняя и отождествляя их с образом моей любви, иконой – Николя. Понимаю, это глупо, но и после расставания я продолжала быть той самой Монтсеррат Романо, на которую он обратил внимание.
Впрочем, изменения всё-таки произошли – сменила фамилию на девичью фамилию мамы. Мне показалось таковое правильным, ведь собиралась добиться всего сама, не опираясь на известного в мире бизнеса отца.
До сих пор, воспоминание о реакции папы на перемены в моих документах вызывает приступ неподконтрольного страха. Ничего сказано отцом не было, зато взгляд оказался весьма красноречивым.
Ох, если бы не мама, страшно подумать, что последовало бы дальше. Ух!
Но буйный нрав господина Романо, всегда растворялся под воздействием чар тихого, спокойного голоса жены. Если не вдаваться в подробности, то через три месяца папа смирился с тем, что я стала Эдельшталь, и даже начал со мной изредка разговаривать.
Сейчас всё наладилось, и папа лестно отзывался о том, как я вела дела и управлялась с довольно сложным бизнесом.
Пожалуй, только с предприятиями я и управлялась хорошо. С личной жизнью как-то не складывалось. Четыре романа, потерпели крах, и каждый из них продержался не более трёх месяцев.
Может и правда, я жертва? Или это такие психологические выверты, которые проделывал со мной уважаемый врач?
Самое трудное, оказалось, отыскать в госпоже Эдельшталь прежнюю Монтси. Помню, я долго сидела у зеркала в собственной спальне и всматривалась в серебристую гладь, разглядывая себя. Поняв, что без бокала вина ничего не узреть, я сходила в гостиную, плеснула в пузатый фужер красного, терпкого напитка, отпила глоток, и только после этого вернулась к зеркалу.
Снова не помогло, но предписание врача выполнять необходимо.
Вытащила старые фотографии, разложила их на полу и сама усевшись «по-турецки», стала разглядывать снимки. Все они принадлежали пятилетнему периоду и лишь одна, случайно затесавшаяся, оказалась более ранняя.
Да, все мои карточки ранней поры, вероятнее всего, в доме родителей.
Я выбрала самую удачную, на мой взгляд, фотографию бизнес-леди Эдельшталь, отбросила остальные, сгребая их в кучу, и водрузила рядом с ней единственное изображение Монтси Романо.
Шок – только так можно охарактеризовать моё состояние. Дело не в возрасте – прошло пять лет – в чём-то неуловимом и отравляющем.
На меня смотрела Монтси – невысокая миловидная, симпатичная девушка с чёрными, как маслины, выразительными глазами и длинными каштановыми волосами, слегка выгоревшими от яркого солнца. У неё были пухлые щёчки, небольшой аккуратный нос, гладкая атласная смугловатая кожа. Губы полные, яркие. Ехидно изогнутые тонкие каштановые брови. Фигура женственная, с пышной грудью и круглыми изгибами бёдер, а талия лишь намекала на существование. Но впечатления о девушке формы не портили.