— Королева?! Что с вами! — раздался возглас поражённого графа Милдрю, который схватился за голову, сжимая в руках шелковистые локоны. — Откуда эта чернота?!
Голос блондина разорвал тягостную тишину, заставив всех присутствующих одновременно вздрогнуть и оживиться. Заметив чёрную сетку вен, что обволакивала лицо, шею, плечи и руки Мун, многие усомнились, а жива ли королева по-настоящему? Взгляд Мун был пустым, совершенно ничего не выражавшим, кроме гордого презрения и лёгкого нетерпения в связи с подобной заминкой. Все с подозрением покосились на ящера, преспокойно стоявшего в дверях. Ни кандалов, ни цепей на нём не было, что значило, что королева привела его сюда в качестве… гостя?
— Я могу рассчитывать на то, что народ соберут в ближайшие десять минут? — спросила она безразлично, подгоняя собравшихся.
— Королева, вы в порядке? — осторожно спросила Хекапу, которая мгновение назад что-то живо и шёпотом обсуждала с Омнитраксусом.
— Мы узнали, что вы и Эклипса… — запнулся последний.
— Кстати, об Эклипсе, — игнорируя заданный вопрос, с более заметным участием произнесла Мун. — Мы должны будем незамедлительно освободить её.
Изумлённый ропот прокатился среди присутствующих. Сомнения в том, что перед Советом стоит именно королева, стали усиливаться. Первой отреагировала Мина, отвлёкшаяся от Ромбулуса и присоединившаяся к остальным:
— Мун, ты спятила?! — возопила она, подбежав к королеве и всплеснув руками.
— Напротив, — с ледяным спокойствием отвечала Мун, — мой разум абсолютно чист и трезв, и моё решение безапелляционно.
Мина непонимающе захлопала глазами. Она хорошо знала Мун, и это ни капли не было похоже на свойственное ей поведение. И что это за слово такое: «безапелляционно»? Воительница рассеянно мотнула головой и свела брови к переносице, потупив взгляд на девушку.
— Я… не понимаю, Мун, ты сама не своя… — промямлила Мина, но вдруг взор её зацепился за Тоффи, наблюдавшим за происходящим в стороне. Тут же её словно осенило, глаза прояснились, но тут же заволоклись пеленой ярости, и воительница бросилась на генерала. — Ты! Ты что-то с ней сотворил, мерзкий монстр! Где наша королева?!
— Поверьте, я ничего с ней не «творил», — с невозмутимой усмешкой произнёс генерал, отходя слегка назад.
— Ты лжёшь нам, грязная тварь! — Мина вцепилась в его грудь и хотела было нанести удар в челюсть, но Мун была быстрее: она почти мгновенно направила на воительницу палочку, и ту поразил мощный луч магии, отбросивший её в стену, да так, что по ней пошли трещины.
Какое-то время Мина пребывала без сознания, но тело воительницы было слишком крепким, чтобы сломаться от удара даже такой силы. Она не без усилия подняла голову и взглянула на Мун глазами, полными непонимания и сокрушения. И это та безвинная, наивная Мун, её подруга?!
Ромбулус, уже давно прекративший своё наказание и стоявший за остальными членами Магического совета, было ринулся вперёд, но Хекапу выпадом руки остановила его. Все поняли, что дело нечисто, и любая оплошность может стоить жизни всем.
— Королева, что с Вами? — осторожно, чтобы не разозлить, спросила огненная волшебница. — Вы словно не в себе!
Мун, до того пристально смотрящая в сторону Тоффи и Мины, медленно повернула голову к Хекапу, склонив её набок. Её глаза были распахнуты необычно широко, а нижняя губа подёргивалась.
— Что со мной? Вы спрашиваете: что со мной? — Мун коротко рассмеялась. — Вся моя жизнь была ложью, меня готовили к роли послушной марионетки в руках народа, коей была и моя мать, но теперь этому не бывать. Я разрушу все ваши планы. Я переродилась! Я — новая Мун Баттерфляй! И очень вам советую не вставать на моём пути, — она усмехнулась, высокомерно оглядев присутствующих. — Впрочем, уговаривать вас я не буду. Все проблемы должны решаться силой, — с этими словами она вознесла палочку над головой и кивнула Тоффи. Тот ретировался за дверь, одарив Совет прощальной ухмылкой. В следующее же мгновение зал озарился ярким светом, залившим всё пространство…
***
Ривер бежал по коридору, задыхаясь и едва перебирая короткими пухлыми ногами. Его сердце предчувствовало что-то недоброе, и он изо всех сил спешил в Зал Заседаний. Наконец, заветные двери стали виднеться в конце длинного широкого коридора, а вместе с ними Ривер увидел генерала монстров, стоявшего с какой-то блаженной улыбкой на устах (если вытянутую пасть с огромными клыками можно так назвать). Мгновение назад он чувствовал почти отчаянную смелость, но, завидев Тоффи, моментально стушевался и остановился на полпути, когда ящер метнул на него свой взгляд, словно бы видел его ещё до того, как принц зашёл на этаж. Он подмигнул юноше, поманив его пальцем, чтобы тот подошёл ближе. Ривер остался на месте и с ненавистью поморщился, хотя в душе испытывал глубочайший ужас не только перед Тоффи, но и перед тем таинственным, что хранила в себе Мун. Не его Мун.
Двери распахнулись неожиданно и слишком резко, что было удивительно, если учитывать их массивность. Сердце Ривера пропустило несколько ударов, ухнуло и забилось чаще, стоило ему заметить вид, простиравшийся за спиной королевы. Бесчувственные тела были разбросаны по мраморному полу Зала. Члены совета лежали с неестественно запрокинутыми головами и почерневшими глазами, люди же были попросту растерзаны. Тоффи с почти детским любопытством заглянул в комнату и, немного полюбовавшись на вид, подошёл к Мун. Та же не сводила глаз с застывшего, поледеневшего Ривера.
— Я никогда в тебе не сомневался, — ласково почти пропел ящер, вильнув хвостом и обхватив талию девушки.
Он совершенно неожиданно переходит на «ты», но она не против. Не против ни его прикосновений, ни фамильярного отношения. Она совсем не против находиться в непосредственной близости с монстром. Это, пожалуй, поразило Ривера больше, нежели лицезрение жестокой и кровавой картины до этого. Он задыхается от непонимания, негодования и бессилия. Не смысля, что делает, Ривер широкими шагами подходит к той, что так горячо любил самой беззаветной и наивной любовью. Он заглядывает в её глаза, и не видит там ничего, что хотя бы намекнуло на милую, безвинную девочку. В этом взгляде лишь холод, непробиваемый металл, ставший теперь непреодолимой стеной между ними. Ривер осознаёт, что-то, что стоит перед ним — лишь отголосок принцессы, её тень, самой же Мун в живых больше нет. Он молил богов о том, чтобы они сохранили девушке жизнь, чтобы она вернулась на Мьюни целой и невредимой, но, видимо, совсем забыл помолиться за её душу, которая потонула во мраке и мгле. Вот только ему была непонятна эта перемена, хоть он и чувствовал, что это отнюдь не желание Мун — преобразиться вдруг из самого невинного существа в настоящее холодное оружие смерти.
Ривер хочет подойти ближе, коснуться её платья, удостовериться, что это не эфирное тело, но она, не терпя подобную выходку, вдруг хватает его за горло и с поразительной лёгкостью возносит над собой. Она намеревается убить его, так же, как и тех, кто лежит сейчас в Зале. Глаза юнца застывают в немом ужасе, но сквозь пелену страха всё ещё видна искренняя любовь, любовь, которая верит, любовь, которая слепа. Набалдашник палочки угрожающе плотно утыкается в живот Ривера, горло сдавлено с такой силой, что он не в состоянии даже вскрикнуть. Тоффи смотрит на всё со стороны, уже отступив от Мун, и ухмыляется, с нетерпением ожидания расправы.
Дышать уже невозможно, на глаза от удушья наворачиваются слёзы, Ривер болтает короткими ножками в воздухе, схватившись за тонкое запястье Мун своими большими руками. Ещё мгновение — и магия пронзит его насквозь резким ударом. Мун же смотрит на его страдания безмолвно, словно выжидая чего-то, как вдруг просто швыряет его на пол, сдавленно рыча, к пребольшому удивлению Тоффи.