Лану изучил все, что можно собрать и узнать о Мопассане, но ему все-таки, как каждому пишущему об авторе «Милого друга», все равно не хватает фактов и документов, поэтому он иногда прибегает к приему, который не может не вызвать возражения и несогласия. Он начинает объяснять отдельные эпизоды жизни писателя, используя материал его произведений, то есть отождествлять автора с его героями. Творчество каждого писателя, безусловно, отражает как его общественный, так и личный опыт, тесно связано со всем виденным и пережитым в жизни, носит черты автобиографичности, но точного совпадения может и не быть. Вряд ли допустимо видеть в рассказе «Гарсон, кружку пива!» точное воспроизведение сцен детства Мопассана. Во всяком случае, это очень спорно. Еще более спорно приводить в качестве аргумента, доказывающего, что Мопассан был будто бы незаконным сыном Флобера, рассказ «Папа Симона» только на том основании, что в нем глубоко и верно показаны переживания мальчика, растущего без отца. То же самое относится и к трактовке Лану романа «Пьер и Жан», рассказа «Сестры Рондоли» и др.
Сводить большую часть произведений к автобиографическим моментам, только к самовыражению — это значит неизбежно сужать социальное звучание творчества большого художника.
Арман Лану, недостаточно четко разбираясь в современных общественных явлениях, зачастую оценивает их с внеклассовых позиций, позиций мелкобуржуазной интеллигенции. Все это в какой-то мере сказалось и в настоящей работе. Так например, он несколько преувеличил болезненные мотивы в творчестве писателя, ему подчас свойственно желание видеть в произведениях Мопассана своеобразную историю развития его болезни. Это далеко не так. И если в рассказе «Орля» описаны галлюцинации героя, это еще не доказывает, что Мопассан сам был психически больным человеком в момент создания рассказа. Наличие таинственных сюжетов, описание непонятных, иррациональных явлений свойственно ведь не только Мопассану, а многим его современникам. Эта тема была модной в литературе 80—90-х годов, когда во Франции наблюдалось повсеместное увлечение мистицизмом, иррационализмом. Достаточно вспомнить роман Золя «Мечта», некоторые рассказы Анатоля Франса, драмы Кетерлинка и т. д. Значит, не все в творчестве Мопассана объясняется только фактами его биографии. Тема фатальной обреченности писателя слишком навязчиво звучит в книге Лану, начиная с описания детства Мопассана, с описания его родных, дядюшки Альфреда Ле Пуатвена, матери и др. Лану не совсем справедлив к Лоре де Мопассан. Он не находит для нее добрых слов, однако известны очень теплые письма Мопассана к матери. Он постоянно с ней советуется, она всегда была верной помощницей в его литературных делах. Можно продолжить перечисление спорных моментов книги Лану, его увлечения любовными похождениями писателя и т. д. Но Арману Лану удалось главное — показать сложную, противоречивую натуру Мопассана, подверженную слабостям, недостаткам, метавшуюся между напускным цинизмом и обостренно горьким восприятием жизни, показать Мопассана-человека и Мопассана-художника, живо и остро реагирующего на несправедливость, пошлость и убожество окружающего буржуазного мира. Мопассан писал в 1890 году: «Я из числа людей, у которых содрана кожа и обнажены нервы». Писатель мог увлекаться греблей, поездками по Алжиру и Тунису, любовными свиданиями, но он всегда оставался прежде всего художником, главным для него всегда было его творчество. Жизнь Мопассана — пример упорной борьбы человека за право творить вопреки болезни, которая усиливалась с каждым годом. Мужественное преодоление своих недугов, одержимость творчеством — лучшие стороны личности Мопассана. Он мог жить только до тех пор, пока он мог писать. Отсюда его мучительно-страстное желание закончить во что бы то ни стало роман «Апжелюс», то есть доказать себе, что он еще может писать, а значит, и жить.
Мопассан — фигура трагическая. Трагизм его жизни не только в тяжелой болезни и ранней смерти. История жизни Мопассана — это трагическая история большого писателя, не успевшего и, главное, не сумевшего до конца раскрыть свой редкий талант.
Почему это случилось? Книга Лану дает ответ на этот вопрос. Мопассану было всего сорок три года, когда он умер. Сорок три года — это короткий срок для человеческой жизни. Он печатался всего двенадцать лет — это ничтожно мало для писателя. Ио уже в последних вещах Мопассана стали проявляться опасные симптомы упадка его таланта. Эпоха политического безвременья, в которой жил писатель, не могла не отложить отпечатка на его творчество. Лану подробно рассказывает о политической обстановке во Франции в 60—90-е годы. Это последние годы Второй империи, «эпохи безумия и позора», по словам Эмиля Золя. К. Маркс писал о Второй империи: «…Биржевая спекуляция праздновала свои космополитические оргии; нищета масс резко выступала рядом с нахальным блеском беспутной роскоши, нажитой надувательством и преступлением» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 17, стр. 341). А после жестокого подавления Парижской коммуны, когда воцарилась обстановка удушливой реакции, в Третьей республике окончательно и безраздельно стал господствовать банковский капитал. Творчество Мопассана, таким образом, сложилось в эпоху, когда противоречия буржуазного общества резко обнажились. Это было время крушения буржуазных республиканских идеалов, время, когда после поражения Коммуны пролетариат только начинал вновь собирать революционные силы. Мопассан, как и его учитель Флобер, ненавидел и презирал буржуазию, но не видел никакого выхода, не верил в возможность социального прогресса. В мопассановском пессимизме отразились настроения французской мелкобуржуазной демократии 80-х годов, далекой от пролетарского движения. Общественно-политические условия Франции тех лет были мало благоприятны для полного раскрытия творческого гения писателя; пессимизм Мопассана неизбежно суживал и ограничивал его взгляд на жизнь и на людей. На эту поистине трагическую сторону жизни Мопассана в свое время прозорливо указал Л. Н. Толстой: «Трагизм жизни Мопассана в том, что, находясь в самой ужасной по своей уродливости и безнравственности среде, он силою своего таланта, того необыкновенного света, который был в нем, выбивался из мировоззрения этой среды, был уже близок к освобождению, дышал уже воздухом свободы, но, истратив на эту борьбу последние силы, не будучи в силах сделать одного последнего усилия, погиб, не освободившись».
Мопассан, презирая окружавшую его среду, не смог с ней порвать, так как не знал никаких общественных или политических идеалов, на которые мог бы опереться.
Как всякому трагическому герою, Мопассану свойственна трагическая вина. Од не смог уберечь себя, уберечь свой талант от соблазнов славы, светского успеха, лести хозяек модных салонов. Светское общество. Третьей республики погубило талант писателя. С годами славы талант его не углублялся, а растрачивался, и последние его романы: «Сильна как смерть», «Наше сердце», написанные в духе модных светско-психологических романов, намного уступают его шедеврам: «Жизни», «Милому другу», лучшим новеллам. Нельзя не вспомнить в этой связи полные горечи слова А. М. Горького: «Погиб Мопассан, грандиозный талант, отравленный фимиамом буржуазных похвал, растративший себя на создание крошечных щекочущих нервы и возбуждающих чувственность новелл, которые читались рантье после сытного обеда».