— Садись! — толкнул меня на скамью парень потрезвее, наряженный, в отличие от остальных, в обычную куртку, а не в мундир со споротыми нашивками. — Сам принесу.
— Ну-с, приступим! — Я азартно выдохнул и начал разливать вино по кружкам.
Вырывавшаяся на волю скверна немилосердно тянула жилы, но приходилось пьяно улыбаться и хохотать над пошлыми шутками. Нельзя было выпадать из образа ни на миг — очень уж остро поглядывал на наш стол о чем-то шушукавшийся с хозяином странный парнишка. Слишком трезвый, слишком подозрительный.
Но вроде обошлось. Собутыльники гоготали, что-то наперебой кричали и хлебали приправленное скверной вино. Потусторонняя сила продолжала сочиться из меня, отравляя сам воздух, и, даже возникни такое желание, я не смог бы уже повернуть этот процесс вспять. В дырявых мехах вина не удержать…
В глазах зарябило, голова закружилась, и захотелось бежать отсюда без оглядки. Почуявшие отголоски родной стихии бесы попытались вырваться на волю, и, поперхнувшись, я облился вином.
Э, нет! Так дело не пойдет!
Растекавшаяся по комнате скверна жалила роем ядовитых ос, и далеко не сразу мне удалось свести ее тлетворное воздействие на нет. А потом вернулся странный парнишка. Он уселся рядом и во всеуслышание поинтересовался:
— Сам-то откуда будешь?
— Из Кланицы, — ответил я и глянул поверх кружки на Гуго. — Давненько, правда, по миру мотаюсь. Теперь вот решил вернуться и посмотреть, чего тут и как. На родине-то…
— А по жизни чем занимаешься? — спросил придвинувшийся с другого боку крепыш и зло шикнул на фокусника: — Чё уставился, козел старый?
Гуго немедленно отвернулся, я сделал длинный глоток, вытер рукавом губы и усмехнулся:
— Да тоже вроде как по солдатской части буду. Еще на Лемском поле начинал.
— И на чьей стороне? — прищурился трезвый.
— На правильной, — многозначительно глянул я в ответ. Немного помолчал и тихонько рассмеялся: — Но драпали мы так, что только пятки сверкали!
Несколько человек постарше понимающе загоготали, и подозрительный тип слегка расслабился.
— Возвращаться в Тирош, сам понимаешь, тогда показалось не очень хорошей идеей, вот и решил мир посмотреть. Осел в итоге в Нильмаре, и только все начало налаживаться, как опять пришлось ноги уносить. Теперь вот на родине счастья попытаю…
— Чем заняться думаешь?
— Не знаю. Осмотрюсь, а там видно будет.
— Смотри — нам надежные люди нужны.
— Не, — отказался я, — и не предлагайте. Твердо решил — сначала домой.
— Ну домой так домой, — окончательно успокоился парнишка, вероятно поначалу подозревавший с моей стороны какой-то подвох. — Выпьем!
Ну мы и выпили. Посидели, поболтали о всякой ерунде и выпили еще. Дрянное винишко моментально ударило в голову; я старался не увлекаться, но все же едва не упустил момент, когда у собеседников начали стекленеть глаза.
Усилием воли сбросив с себя оцепенение, я постарался отгородиться от навалившейся ватным одеялом скверны и огляделся по сторонам. И рубаха на спине немедленно промокла от пота.
Слишком уж быстро потустороннее дало щедрые всходы в траченных грехом душах дезертиров. Разговоры стали громче, обсуждаемые темы — омерзительней. Да и вести себя парни стали заметно агрессивней. Они и поначалу паиньками не были, а сейчас и вовсе откровенно задирали друг друга, и от всеобщей драки спасало лишь подносимое перепуганным до смерти хозяином вино.
Взгляд сидевшего напротив меня Гуго подернула поволока, и хоть старый фокусник оказался не столь восприимчив к скверне, но долго сопротивляться тлетворному воздействию потустороннего в таких обстоятельствах не сумел бы и праведник. Что уж тогда говорить об убийце, перепачкавшем руки в крови едва ли не по локоть?
Действовать требовалось быстро, и, перегнувшись через стол, я открытой ладонью шибанул Гуго в лоб. Да так, что тот кувыркнулся через спину и растянулся на полу.
— Чего пялишься?! — предупреждая вопросы, рявкнул я. — Сидит, пялится! Вали отсюда, хрыч старый! Иди лучше, стоны дочурки слушай!
Со всех сторон послышался хохот, и Гуго, как был на четвереньках, так и юркнул под соседний стол. Кто-то поддал ему под зад ногой, седой фокусник даже не оглянулся, подскочил к лестнице и в один миг взлетел на второй этаж.
— А ты молодец! — обливаясь вином, заржал сидевший рядом со мной крепыш. — Его постная рожа так на пинок и напрашивалась!