Ведь, как ни крути, вчера я был всемогущ. Всемогущ — без дураков. Но сила просочилась сквозь пальцы и сгинула без следа. И я оказался пуст, как вычерпанный до дна сосуд.
И от такого сравнения даже мурашки по коже побежали. Сосуд! И подумать страшно, каково приходилось людям, чьи души еретики использовали для хранения собранной из прихожан храмов Единения скверны. Ощущать силу и раз за разом отдавать ее другим — как можно пережить подобное и не сойти с ума?
Я глубоко вздохнул и вновь уставился в небо. Разочарование и усталость жгли душу почище раскаленного железа, но поддаваться унынию было никак нельзя. Стоит только начать себя жалеть, и сам не заметишь, как станешь игрушкой в руках бесов. Жалеть себя — последнее дело. У нас и без того проблем хватает.
Окинув взглядом протянувшиеся вдоль дороги поля, я спросил у Гуго:
— Долго нам еще?
— С полчаса, не больше, — ответил седовласый фокусник и прикрикнул на впряженную в телегу клячу: — Давай, волчья сыть! Шевелись!
— Вот ведь!
— Всего ничего осталось. — Берта улеглась на живот, уперла подбородок в ладони и заглянула мне в лицо. — Стоит ли нервничать?
Телега в очередной раз подскочила на кочке; задорно качнувшиеся груди едва не выскочили из лифа, и я отвернулся от лукаво улыбнувшейся девушки, без всякого сомнения, намеренно принявшей столь соблазнительную позу.
— Отстань.
Но кроме рощицы да глубокого оврага, по дну которого струился мутный ручей, поблизости ничего интересного не оказалось, и я вновь уставился в небо.
— Странно, Себастьян, — промурлыкала Берта и облизнула губы, — вчера ты бросился защищать меня с яростью наседки, отбивающей цыпленка у коршуна, а сегодня не желаешь разговаривать.
— Не вижу в этом ничего странного, — возразил я и спросил у хохотнувшего Гуго: — А ты ничем не собираешься с нами поделиться?
— Сейчас, сейчас. — Фокусник враз подавился смешком и зазвенел монетами. — Сейчас все будет…
Берта зевнула и предприняла очередную попытку залезть мне под шкуру:
— Думаю, в глубине души ты считаешь меня своей собственностью, поэтому и рассвирепел вчера.
— Тот гад изрядно спутал нам планы, за это и поплатился.
— И только?
— Окажись на твоем месте Гуго, поступил бы точно так же.
— Хотела бы я на это посмотреть, — хихикнула Берта.
— Вот уж не надо! — возмутился едва не рассыпавший монеты фокусник. — Типун тебе на язык!
— Да кто на тебя польстится-то? — улыбнулась девушка. — Вот Себастьян у нас красавчик…
— Чего ты добиваешься? — обреченно вздохнул я и выплюнул изрядно пожеванную соломинку.
— Чего хочу я? Скажи лучше, чего ты хочешь. — В зеленых глазищах промелькнула хитринка, Берта неожиданно подалась вперед и навалилась сверху: — Скажи, Себастьян, я привлекаю тебя как женщина?
— Странный вопрос… — пробурчал я. В спину больно врезался сучок, но куда больше беспокоило явственно ощущавшееся через легкую ткань платьица тепло девичьего тела. Тепло — и не только…
— Хорошо, — прищурилась Берта и уточнила: — Я тебя возбуждаю?
Хоть Гуго и старался вести себя тише воды, ниже травы, но я прекрасно слышал, как его буквально распирает от смеха, и потому, тяжело вздохнув, ответил:
— Нет.
— Да ну? — Девушка приподнялась на одном локте и вдруг запустила свободную руку мне в штаны. — Разве?
— Убери, — сдавленно попросил я, к стыду своему на несколько мгновений позже, чем это следовало сделать.
— Лжец, лжец! — рассмеялась Берта и откатилась в сторону. — Я, конечно, знала, что все мужики лжецы, но вот так врать, глядя в глаза…
Я подтянул ремень и покачал головой:
— Берта, просто скажи, чего ты добиваешься?
— Гуго, закрой уши, — потребовала циркачка, очаровательно улыбнулась и проворковала: — Ну почему, почему мы не можем быть вместе?
— Ждешь предложения руки и сердца? Боюсь, в этом случае жить долго и счастливо у нас не получится, а вот умереть «в один день» — запросто.
— Я вовсе не горю желанием вот так сразу выскочить замуж, — насупилась девушка. — И потом, почему все должно закончиться столь печально?
— Работа у нас такая, вот почему, — вздохнул я, раздраженный необходимостью разжевывать элементарные вещи. — Иногда требуется пожертвовать кем-то одним, чтобы спасти остальных, а из-за личных привязанностей в Бездну отправляются все скопом. Поверь, я видел, как такое происходит.
— О, ты заговорил о высоких чувствах! Да ты, Себастьян, романтик! — рассмеялась Берта. — А почему мы просто не можем… м-м-м… помочь друг другу расслабиться? Ты ведь вовсе не сторонник воздержания? Так почему тогда не со мной?