– Хочешь горячий пирожок с мясом? – раздался голос отца.
– Нет.
– Распродают за бесценок.
– Не хочу, спасибо.
– Эх. – Лезек колебался. – Я могу спросить у лоточника, не нужен ли ему помощник, – заботливо предложил он. – Очень надежное дело – едой торговать.
– Не думаю, что нужен, – сказал Мор.
– Да, наверное, – согласился Лезек. – У него ведь индивидуальное предприятие. И вообще он уже ушел. Мы с тобой вот как поступим: я оставлю тебе кусочек.
– Я не голодный, пап.
– Хрящей почти не попадается.
– Да не надо. Но все равно спасибо.
– О. – Лезек слегка приуныл. Он невпопад насвистывал сквозь зубы какую-то мелодию и пританцовывал, чтобы разогнать по ногам живительное тепло. Он понимал: надо что-нибудь сказать, дать какой-нибудь совет, объяснить, что жизнь полна взлетов и падений, обнять сына за плечи и потолковать с ним о проблемах взросления – короче говоря, донести простую мысль: мир наш – штука забавная, и здесь, выражаясь метафорически, ни к чему воротить нос от предложенного пирожка с мясом, горячего и сочного.
Они остались совсем одни. Мороз, последний в этом году, крепчал, оплетая своими путами булыжники мостовой.
В башне у них над головами часовая шестеренка, лязгнув, привела в движение рычаг, повернула храповик, и тяжелый свинцовый груз упал вниз. С жутким металлическим скрежетом распахнулись окошки на циферблате, выпуская наружу заводные фигурки. Судорожно размахивая молоточками, будто мучимые механическим артритом, они начали отбивать новый день.
– Ну вот и все, – с надеждой проговорил Лезек.
Теперь им предстояло где-нибудь устроиться на ночлег: Страждественская ночь – не то время, чтобы шататься по горам. Может, отыщется какой-нибудь хлев…
– Полночь только с последним ударом наступит, – сказал Мор отстраненно.
Лезек пожал плечами. Он не мог противостоять сокрушительной силе сыновнего упрямства.
– Ладно, – сказал он. – Подождем еще.
И тут они услышали приближающийся цокот копыт, который гремел по заиндевелой площади куда сильнее, чем должна была позволять акустика. Впрочем, назвать нараставший вокруг Мора грохот цокотом было бы в корне неверно; «цок-цок» – так, пожалуй, скачет маленький веселый пони с торчащими сквозь прорези соломенной шляпки ушами. Но та резкость, с какой подступали эти звуки, решительно исключала даже намек на соломенные шляпки.
Выбивая из булыжников искры, со стороны Пупа на площадь влетел жеребец в облаке поднимающегося от взопревших крутых белых боков пара. Он держался горделиво, как боевой конь. И совершенно точно не носил соломенной шляпки.
На его спине восседала укутанная от холода фигура. Когда жеребец остановился в центре площади, всадник неторопливо спешился и принялся возиться с чем-то притороченным к седлу. Наконец он – или она – достал торбу, закрепил ее за конскими ушами и дружески потрепал скакуна по шее.
Воздух сгустился и будто замаслился, а глубокие тени, окружавшие Мора, приобрели сине-пурпурную с радужным переливом окантовку. Всадник быстрым шагом направился к нему, черный балахон развевался за спиной, а ноги чуть прищелкивали по булыжникам. Никакие другие звуки не нарушали тишину, ватным комом повисшую над площадью.
Впечатляющий эффект изрядно подпортила замерзшая лужа.
– ЧТОБ ТЕБЯ.
Это было сказано не голосом. Точнее, слова прозвучали, но в голове у Мора они возникли сами собой, минуя уши.
Бросившись на помощь распластавшейся на камнях фигуре, Мор ухватился было за худое запястье, но обнаружил, что держится за отполированную кость цвета пожелтевшего от времени бильярдного шара. Соскользнувший на плечи капюшон обнажил череп, обративший к Мору пустые глазницы.
Впрочем, нет, не совсем пустые. В них, словно в окнах, выходящих в черную бездну космоса, мерцали две крошечные голубые звездочки.
Мору пришло в голову, что это должно бы его испугать, и он поразился, обнаружив, что ему не страшно. Перед ним сидел скелет, потирал колени и ворчал себе под нос, но это был живой скелет, довольно внушительного вида, однако по какой-то странной причине не слишком страшный.
– СПАСИБО, ЮНОША, – заговорил череп. – КАК ТЕБЯ ЗОВУТ?
– Э-э… – протянул Мор. – Мортимер… сэр. Но все называют меня Мор.
– КАКОЕ СОВПАДЕНИЕ, – сказал череп. – ПОМОГИ МНЕ ВСТАТЬ, ПОЖАЛУЙСТА.
Неуклюже поднявшись, скелет принялся отряхиваться. Мор разглядел массивный пояс, на котором висел меч с белой рукоятью.