— Муся! Нельзя упустить случая. На этой свободе надо что-нибудь заработать.
Это теперь я такой замухрышка, торгую фруктами вразнос, и милиционер гонит меня с места на место...
Тогда я имел свой собственный автомобиль, а в банках я был первое лицо.
И что вы думаете? Так и вышло.
На манифесте заработал. На Государственной Думе заработал. На роспуске Думы заработал. На «выборгском воззвании» заработал. На ленских расстрелах заработал. На войне заработал, На «Феврале» заработал. Когда пришел большевистский «Октябрь», я опять сказал жене:
— Вот увидишь, Женя (с Мусей я уже тогда разошелся), что я тут заработаю, как следует.
И что же вы думаете? Заработал... пять лет со строгой изоляцией.
Есть, оказывается, Октябрь и Октябрь...
III. Воспоминания младшего дворника
Двадцать лет прошло. В этот день, помню, пригласил меня его высокопревосходительство в кабинет и сказал:
— Поздравляю вас: вы назначаетесь товарищем министра.
Новые веяния... Нужны молодые силы. Вы, кажется, из либералов?
— Для видимости, ваше высокопревосходительство. Дурака валяю...
Министр рассмеялся.
— Такие нам и нужны, чтобы дурака валяли. Весь манифест — валяние дурака...
До самой революции валял дурака. Потом меня самого стали валять...
Ну, ничего. Слава богу, жив и место имею. Жильцы хорошие, на чай дают. Хлеба вдоволь, и комната полагается. Мои товарищи за границей здорово позавидовали бы...
В. К.
«Смехач», № 19, 1925
Гусь и секретарь
Я к теме гусиной пробрался тайком,
В руках очутилась добыча.
Попались случайно мне: волисполком, Пал Палыч, гусиный обычай,
Победа идеи и стойкость в грехах —
Дозвольте, читатель, поведать в стихах.
Село. Волсовет. Тишина. У окошка — стул. Секретарь. И «Безбожник» в руке.
Жена — секретарша, веселая Стешка, гуся притащила в мешке.
Пал Палыч — идейный и против мещанства:
— Гусь? Рождество? Это что за режим?!
— Я-те дам за гуся! Предрассудок! Дурманство!!
А гусь на столе недвижим.
Сутки рыдала в избе секретарша,
Всей горечи давши исход,
Но шагом победным Буденного марша
Гусь выступил с мужем в поход.
Агент Сельсоюза — парнишка толковый:
Глянул под перья: товар — первый сорт:
И гусь секретарский был взят за целковый
И двинут в советский экспорт.
Склады... Вагоны... Порты...
Перегрузки — пути описать не берусь.
Но прибыл в Италию истинно русский
Откормленный, праздничный гусь.
Покамест кончалась гусиная повесть
Под небом Милана в обеденный час,
Пал Палыч на праздниках выпил на совесть
В борьбе с самогоном госспиртный запас.
Не счесть стоеросов в Советском Союзе:
Идейно Пал Палыч был ангельски чист,
Но, в силу подобных нелепых иллюзий,
Гуся из Булаковки слопал... фашист!
Александр Флит
«Будь жив!», № 10, 1925
«Ночь. Луна. Он и она»...
Если раньше парень, встретившись с девушкой, вел с ней разговор о луне и звездах, заканчивая обычно поцелуями в укромных местах, то они теперь уже говорят о новостях дня, о работе различных комиссий и т. п.
Ст. Деповка, Ю.-З. Рабкор «Рожок»
Итак, пускай круглится мелкобуржуазная луна и верещат кузнечики, — Серега Пазухин на них — нуль внимания, килограмм презрения. Серега Пазухин деловито смотрит на стрелки часов, поблескивающие под лунными лучами, и размышляет;
— Чорт! Баба — баба и есть. Сказала: ровно в 10 на скамье у забора. А теперь уже четверть одиннадцатого. Вот возьму — встану и уйду.
Серега Пазухин прячет часы и устраивается плотнее на скамье. О чем думать? Чем заполнить тягостное ожидание? Но вот за кустами хрустнул песок, вот мелькнуло белое пятно.
— Танюша!
Серега Пазухин срывается с места готовый бежать навстречу, но остается стоять и вынимает часы.
Еще несколько секунд (секунд ли? они почему-то ужасно длинные) — и Танюша Скворцова, радостная, в белом платье и красной косынке, улыбающаяся, стоит рядом.
— Вот и я!
— Вот и вы! — говорит Серега, приближая часы к ее лицу:
— 17 с половиной минут опоздания, товарищ Скворцова. Нужно приходить аккуратно к началу. Объявлено, кажется, ровно в десять?
Танюша заливчато рассыпается смехом. Ах, чорт дери, что это за странный глубокий грудной смех! Ужасно действует на нервы делового человека...
— Вам все — смешки! — ворчит Серега, пряча часы. — А между прочим, у женщин особенно опоздания и неявка входят в систему дня. Возьмем, например, вчерашнее собрание ячейки... Чего вы, между прочим, стоите? Садитесь, товарищ Скворцова.