Угу. Надень рюкзачок с Микки Маусом и завались к ним на тусовку.
Умиление перед «растущей сменой» - всегда признак собственной неполноценности: клетчатый пиджак на Евтушенко (русск. сов. поэт, если помните), так и не поверившего, что без пиджака не признают. «Я знаю, что живет мальчишка где-то, и очень я завидую ему…»
Тьфу.
На самом деле нынешние тины - душевно хилое, неприкаянное поколение, тяготеющее скорее к идеологии просоветских бабушек и дедушек, чем постсоветским пап и мам.
Это 45-летним кажется, что «Идущие вместе» куплены майкой-пейджером-жвачкой. На самом деле, 18-летним комфортнее идти вместе. И бить «извращенцев». Им нравится быть новыми комсомольцами: духовными, сплоченными, идейными.
Это мы воротим нос при словах «в советское время», но для совсем новых русских Брежнев - симпатичный? даже прикольный дядька. Совсем новым хотелось бы пионерского лета, комсомольских строек, парадов на Красной площади, Гагарина в космос, собрания со знаменем, общего дела, бей, барабан, взвейтесь кострами, громадья и свершений. У них Андропов - этот гэбэшный арматурный пруток, верящий, что палочки должны быть «попендикулярны» - в героях, в Че Геварах. Они на стороне коменданте Фиделя. Сталин «сделал страну великой».
Это не пелевинский, бля, стеб. Не пивняк «Жигули» с дизайнерским бетоном, не серпастые маечки от Симачева. У них искренняя любовь к СССР. К тому СССР, о котором среди нас неприлично поминать.
Я новых молодых ценю так же низко, как гринписовских идиотиков, в борьбе за права животных способных порезать людей на меха. И так же боюсь: вдруг граница потеряет контроль.
45-летних прожженных циников, прошедших школу фарцы с одновременной борьбой за избрание в комитет ВЛКСМ, хрен чем сломаешь: вывернутся. 30-летние яппи при оверкиле переведут семью за бугор по безналу. А наших детей можно мять, лепить, ломать. Любой ветеран прошлых битв, старикашка из ДЭЗовского актива, с зачесом назад и волоснею в ноздрях, склонит их к чему угодно, прям по Сорокину.
Детишкам интересно и хочется в пионеры у Мавзолея. Они готовы отдать за величие страны и свою жизнь, и нашу, не говоря уж про священную собственность.
Самые консервативные, кондовые звонки в моем эфире случаются либо от дедков, для которых даже старость кончилась, либо от молодых. «В СССР была духовность», «У вас в молодости были идеалы». Дима Быков вел программу «О чем нельзя», таскал на нее дюжину каких-то там студентов-школьников, так то же самое - уроды, гоблины, «В школе нужны уроки православия», «Я за соборность».
Мы по сравнению с ними - алмазы, кремень, гранит.
Мы, железно осознавшие мужскую ответственность. Мы, превратившие нацию нытиков, у которых все величие - в космосе, а дома - вечнотекущий желто-засранный горшок, в нацию труголиков. Мы, оплачивающие их английский, их тусовки, их поездки, их чегеварные маечки, их совковую тоску.
Железные и циничные настолько, что непринужденно обосрем искренность любой веры. Ценящие реальность, а не идеи. Напрочь забывшие, что в 13, 14, 15, 19 лет нужен прометеев огонь, взыскание смысла, безо всяких ироний и фиг в кармане.
Я не беру глупых родаков, сбросивших наследников на бабушек или прислугу. Но и самые продвинутые способны максимум на то, чтобы не лечить ребенка, позволив ему быть таким, каков есть. (О, это очень прогрессивно: позволить быть таким, каким есть!)
Беда в том, что в 15 не знаешь, каков ты есть. Ты ищешь форму. И ради нее готов отдать себя, как девушка, кремлевскому старцу, коммунистической (что, режет глаз? Беги к офтальмологу, старичок. Вытаскивать соринку. В приватизированный центр Федорова) - идее. Ведь плебейское «Россия для русских» звучит по-настоящему мощно. Это не кухонный дизайн от Пининфарино.
Я не собираюсь писать дурости, что они устроят в Москве Париж 68-го, пожгут троллейбусы и пустят кишки преподам (и даже азерам - не они). Все будет хуже. Они даже из дома в сторону Вудстока не уйдут. Они будут жить с тобой, брать у тебя бабки и знать, твердо знать, что ты и все твои ценности - говно.
Они - козлы. Но и ты - причем поделом - в козлиности равен им.
Кто из сегодняшних взрослых способен поговорить, хоть сам с собой, о смысле жизни? Кто способен не палить пух на рыльце православия, а объяснить самосожжение Аввакума? Ты хоть одно имя - я даже не о сути, а о бирке, о знаке - из современного объяснения мира знаешь? Ты хотя бы в критериях Джона Перри Барлоу с его Cybernomics или Франсиса Фукуямы с «Концом истории» смысл мироздания объяснить можешь?
Милые, понятные мне и даже нестарые козлы!
Мы парнокопытно сегментировали мир. А из наших профессиональных сфер всеми абортариями мира вычистили высший смысл и тайну. Мы знаем, что иной кары, чем жизнь, не будет, а жизнь застрахована в приличной компании.
Мы упускаем из виду одно: мы юны до тех пор, пока жаждем объяснить и мир, и его смысл, и смысл своего пребывания в нем, - целиком, как простую дробь, без остатка.
Тогда и читают книжки для поиска смысла, а не для развлечения.
И алчут любви, а не безопасного секса (пусть вслух и говорят, что наоборот).
Если мы, состоявшиеся покорители жизни, не дадим свой вариант заполнения гудящей пустоты юности, она будет заполнена дерьмом, окаменевшим до состояния мумия.
Но заполнить ее можно, только когда сам не пуст.
Стой, если хочешь, на умилительных карачках подле отпрысков. Они - забавное и необычное (впрочем, как все предыдущие) поколение, просто - они первое поколение, предоставленное самому себе. Самых прикольных, необычных папиков в этом поколении принято звать «продвинутыми динозаврами».
Только умоляю: в борьбе за это почетное звание не вешай портрет Че туда, где висела копия присутственного пейзажиста Клевера, и не крась волосы в радикальный красный цвет.
Это тяжкая хрень: вгонять себя в возраст teen, чтобы заново выдвигать задвинутые навсегда вопросы и, каким образом, проживать вторую жизнь.
Мушастиков, что у тебя в эфире?
Гигиенический марш
В глазах российского middle class выборы - странное занятие для странных людей, в котором было бы странно участвовать. Это и вправду странная ситуация, свидетельствующая о детской аморальности миддлов.
…А вот еще снится - видали ль вы - что на улице без порток, и стыд не оттого, что гол, а что в рубашке и галстуке, ууууу…
А вообще я был политическим журналистом. В начале карьеры пригласили на фракционную тусовку. Ресторан в Госдуме, музфон типа Алены Апиной, халдеи с мордами презирающих лоховские морды, заливная рыба, водка, оливье.
- Товарищи! Господа! Предлагаю поднять бокалы за всеми уважаемого…
Помощники из Поволжья. Из самого, блин, сердца России. У них там, что - с шампунем напряженка?!.
Я рванул к выходу, защищаясь придуманным телефонным звонком. Тетка по связям с прессой совала в портфель календарь и водку, жарко шепча в ухо:
- Водка харррошая, вы человек приличный…
Проснуться, йоооо!!!
Наш средний класс (про сущность которого Д’Эстен говорил, что границы размыты, но существование несомненно) стыдливо брезглив. Он отвоевал себе пространство под сенью родимых осин: подстрижены лужайки, резвятся детишки, обочь припаркована машина; есть очаг и огонь в очаге. Это и жизнь, и фильтр взгляда на жизнь. Неэстетичное (шахтеров в забое) можно эстетизировать (спустив на фотосессию к ним балерин), можно и в Мариинский с карбидной лампой (когда шоу-биз), однако ж без дезодоранта нельзя.
Средний класс бегает трусцой, растит детей и приращивает капитал. Его заботы - дом, деньги, карьера, здоровье, образование, отдых, спорт. Люди, живущие иным, пугают миддлов глухой угрозой иррациональности, ночным стуком в окно.
Партийность Америки и Европы - домашняя, как тапочки. Тори и виги, демократы и республиканцы абсолютно понятны. Различие между ними - в, условно говоря, отношении к абортам, однополым бракам и шкале налогов. Отечественная же политика лежит вне и эстетической оси абсцисс, и практической оси ординат среднего класса.