Он из-за того, что не знает достоинства блаженного Иова, из невежества с насмешкой еще добавляет, говоря:
8
13. Пожалуй, ты разумеешь стези Божии и совершенно постигнешь Вседержителя [191].
Что он называет стезями Божиими, если не милость Его явления? Разумеется, мы побуждаемся шествовать по ним к божественному, когда нас касается дыхание Его Духа и возносит нас превыше скорбей плоти, через любовь мы познаем образ нашего Создателя, который должно познавать и которому мы подражаем. Ведь, когда наш ум воспламеняет любовь к духовному отечеству, она словно прокладывает <себе> путь в <своих> подражателях и запечатлевает в покорном сердце [192] словно некую стезю ходящего Бога, чтобы через это жизненный путь проходился правыми стезями помышлений. Ведь Того, Кого мы еще не видим, нам остается искать на стезях Его любви в такой мере, в какой ум может, так или иначе, найти Его посредством созерцания ныне, последуя за Его спиною [193], он ищет Его посредством святых желаний. Псалмопевец знал, что хорошо следовать по стезям Божиим, так как говорил: К Тебе прилепилась душа моя [194].Он также заботится найти Его вплоть до созерцания Его величия, так как говорит: Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь пред лице Божие [195].Ведь мы Вседержитель тогда познается ясным познанием, когда, при нашей до конца попранной смертности, Он созерцается в воспринятой нами славе Его Божества. Теперь же благодать нашедшего Духа возвышает душу [196] от плотского мудрования и возносит ее до презрения скоропреходящих вещей; все, к чему устремляется ум, он презирает как дольнее и горит желанием к небесному и силою своего созерцания выходит за пределы тела, которое все еще удерживает <его> в себе тяжестью своей тленности. Он пытается созерцать сияние <Его> беспредельного света и не может, потому что дух подавлен немощью и никак не проникает <в это>, и, тем не менее, он любит, даже будучи отринут. Ведь Творец уже через то, что Его любят, являет Себя, но устраняет образ Своего видения от любящих <Его>. Поэтому мы шествуем, только созерцая Его стези, по знамениям Его даров следуя за Тем, кого еще не видим. Разумеется, эти стези невозможно постигнуть, потому что неведомо, откуда, куда и каким образом идут дары Его Духа, что подтверждается Истиной, Которая говорит: Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит [197].А на вершине дарований Вседержитель может быть познан посредством созерцания, но, тем не менее, не в совершенстве, потому что, если в славе Его мы и созерцаем Его, но не вполне постигаем Его сущность. Ведь ангельский или человеческий ум, когда всматривается в безмерный Свет, воспринимает Его ограниченно именно потому, что сам является творением, и простирается в продвижении за пределы себя, но, тем не менее, даже простершись, не в состоянии постигнуть славу Того, Кто, проникая, нося и исполняя, заключает все.
191
Ср.: Иов. 11:7. Эта цитата, которая совпадает и с Vulgata Nova, довольно точно соответствует русскому Синодальному переводу, но она приведена здесь в переводе с Вульгаты, чтобы сохранить связь с последующими словами Святителя. В Синодальном переводе этот стих читается так: Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя?
196
Здесь стоит слово animus (дух), которое переведено словом душа, чтобы избежать совпадения со словом Spiritus, которое переведено словом