83. Ибо трудно делать великое, и от великих деяний не иметь в себе каких-либо гордых помыслов. Ведь из-за того самого, что мы храбро подвизаемся против пороков, в сердце возникают гордые помыслы, и хотя ум усиленно предупреждает внешние проступки, чаще всего скрытно гордится самим собой, и считает себя достойным великой награды, не замечая, что грешит, размышляя о самом себе. Но перед глазами строгого Судии преступление тем хуже, чем оно более тайно, ведь тогда оно почти неисправимо; и тем шире зияет западня, чем больше человек гордится самим собой. Потому, как мы уже многократно говорили, по милости Творца бывает так, что самонадеянная душа подвергается промыслительному искушению, становится немощной, понимает, чем она является на самом деле, и отлагает гордое возношение. Как только искушение затронет ум, вся гордость и беспорядок наших помыслов успокаиваются.
84. Когда же ум вздымается в гордости, то он словно стремится к тирании. Имеет же сообщников своей тирании, одобряющих его помышления. Но когда на тирана нападает враг, немедленно прекращается одобрение сообщников. А когда враг приходит, сообщники бегут, в страхе покидая того, кого в мирное время хвалили лукавой лестью. Когда уходят сообщники, он остается перед врагом один, поскольку, когда отступили гордые помышления, взволнованный дух видит только себя и искушение. Плохие вести обривают голову, ведь ум, когда искушения сильно нападают, обнажается от своих гордых помыслов. Что же иное означает выращивание Назореями волос, как не то, что вследствие большого воздержания растут гордые помыслы? Что же означает то, что, по исполнении обета Назорей должен обрить голову и сжечь волосы в жертвенном огне, если не то, что мы тогда достигаем вершины совершенства, когда таким образом побеждаем внешние пороки, что даже отсекаем гордые помыслы от ума? Конечно, сжигать эти жертвы в огне, значит воспламенять мысли огнем божественной любви, чтобы все сердце пылало в Божией любви, и сжигающий гордые помышления подобен Назорею, уничтожающему волосы с завершением обета. И известно, что Иов пал на землю и поклонился. Тот показывает истинное поклонение Богу, кто сам на себя, поскольку он прах, смотрит смиренно, кто не приписывает себе никаких добродетелей, кто признает, что хорошее, что он делает есть от милосердия Творца. Потому-то он и говорит:
53
Стих 21. Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь.
85. Как если бы душа, застигнутая в искушении и немощи, говорила: «Нагим родила меня прежде благодать через веру, нагим та же благодать спасет меня при исходе». Есть великое утешение для искушаемой души, когда она, при нападении пороков, видя себя как будто обнаженной от добродетелей, прибегает к одной только надежде на милосердие; и тем самым не позволяет себя обнажить, что смиренно считает себя обнаженной от добродетелей. Так что, если кто-нибудь в искушении обнажается от какой-либо добродетели, но признает свою собственную немощь, то только лучше одевается самим смирением; и намного устойчивее лежит, чем прежде стоял тот, кто ничего из того, что имеет не приписывает себе, забывая о божественной помощи. Потому смиренно признает вскоре руку Утешителя и Судии, говоря:
54
Господь дал, Господь и взял.
86. Так и возрастает наученный искушениями тот, кто познает щедрость Подателя в полученной благодати, и в лишении силы — власть Забравшего. Но эта духовная сила не исчезает совсем, а ослабляется искушением; смущенная же душа трепещет, думая, что лишилась ее, и благодаря этому навсегда смирившись, уже никогда не теряет.
55
Как угодно было Господу, так и сделалось: да будет имя Господне благословенно!
87. Из того, что мы смущаемся внутренним искушением, следует, что мы должны прибегать к правосудию Творца; и именно потому наше сердце воздаст большие хвалы своему Помощнику, что после искушения вернее познает бессилие своей немощи. Хорошо же сказано:
56
Стих 22. Во всем этом не согрешил Иов, и не произнес ничего безумного о Боге.
88. Скорбящая душа должна с особой заботой беречься, чтобы искушение, действующее на нее изнутри, не вырвалось бы вовне в недозволенных словах, не роптать об искушении, чтобы огонь, который очищает ее как золото, не вырвался бы через недозволенный разговор и не превратил бы ее в пепел.
89. Ничто нам не мешает то, что мы сказали о добродетелях, перенести и на то, что дается для их проявления — на дары Святого Духа. Ибо одному даруются пророчества, другому языки, третьему дар врачевания. Но так как эти дары не всегда находятся в душе в одном и том же состоянии, то этим ясно показано, что они иногда с пользой отнимаются, чтобы ум не возносился в гордости. Поистине, если бы дух пророчества всегда был на пророках, никогда бы не сказал пророк Елисей: «Оставь ее, ибо душа ее в скорби, и Господь скрыл от меня слово» [44] (4Цар. 4:27). Если бы дух пророчества всегда был на пророках, спрошенный пророк Амос не сказал бы: «Я не пророк», и не добавил бы «и не сын пророка, но я пастух, и собиратель сикоморов» [45](Амос 7:14). Как же не был пророком тот, кто столь верно предсказал будущее? Но как же он был пророком, если он сам отрицал свое истинное дарование? Но так как он в то время, когда у него спросили, не почувствовал в себе пророческого духа, он истинно засвидетельствовал о самом себе, говоря: «Я не пророк». Однако же, далее он добавил: «И теперь слушай слово Господа. Так говорит Господь: Жена твоя в городе будет обесчещена, и сыновья твои, и дочери твои падут от меча, и земля твоя измерится вервью; и ты умрешь в нечистой земле» (Амос 7:16–17). Из этих слов пророка ясно видно, что то, что он говорил о себе, исполнилось; и он тотчас заслужил дух пророчества, так как по смирению не признал себя пророком. И если бы дух пророчества всегда был с пророками, то пророк Нафан никогда бы не разрешил Давиду царю, вопросившему о построении храма, то, в чем вскоре отказал (см. 2Цар.7:3, 5).
44
Dimitte eam, anima enim ejus in amaritudine est, et Dominus celavit a me verbum. / Оставь ee, душа y нее oгopчена, a Господь скрыл от меня и не объявил мне. (Синод. пер.)
45
Сикоморы — плоды Египетской смоковницы. Библейская энциклопедия. ТСЛ 1990, с. 642. репринт.