55. Созерцания не выдержать, если не успокоиться от мирских дел и не упражняться в добродетели. — И должно особенно заметить, что он видел ангелов во сне, когда положил голову на камень, потому что, отдыхая от дел внешних, он, разумеется, достиг внутреннего, он умом высматривает (а ум — есть важнейшее свойство человека) образ своего Искупителя. Таким образом, положить голову на камень, значит умом быть утвержденным во Христе. Те, которые удалились от деяний настоящей жизни, но не приобрели ничего от вечной любви, могут спать, но они никогда не смогут увидеть ангелов, потому что не хотят полагать голову на камень. Ибо есть некоторые, кто убегают от мирских деяний, но не приобретают никаких добродетелей. Они спят от лени, а не от усталости, и они не видят того, что внутри, потому что полагают голову не на камень, а на землю. По большей части случается, что они отходят от внешних дел, и становятся более беспечны, и из-за праздности скапливают в себе множество нечистых помышлений. Поэтому Пророк оплакивает закосневшую в безделье душу, когда говорит: «Враги видели ее, и смеялись над ее субботой» [75](Плач. 1:7). Закон предписывал отдыхать в субботу от дел внешних. Следовательно, враги смеялись над субботой, когда видели, что злой дух этой праздностью заманивает в недозволительные помышления. Всякая душа, как полагают, может служить Богу, удалившись от внешних деяний, но она еще более подпадает под их власть, если помышляет недозволительное. Но святые мужи спят не от лености в делах мира, но от добродетели, и они более трудолюбивы во сне, нежели в бодрствовании, потому что они, оставляя дела этого мира, превосходят их, и ежедневно ведут борьбу против самих себя, чтобы ум не застыл от нерадения, чтобы не охладился в безделье и не покорился нечистым желаниям, чтобы не вскипал более чем необходимо и благими желаниями, чтобы под видом рассмотрения самого себя не охладел бы к совершенству. Тот, кто совершает это, кто всецело избегает мятежного вожделения этого мира, и отказывается полностью от мирских дел, и посредством этого сосредотачивается на добродетелях — бодрствуя, спит. Ибо не достичь внутреннего созерцания, если не избегать усердно внешнего, которое мешает этому. Ибо по этой причине Сама Истина говорит: «Никто не может двум господам служить» (Мф. 6:24). Поэтому и Павел говорит: «Никто, служа Богу, не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить тому, кто его принял» (2Тим. 2:4). Поэтому Бог, увещевая, говорит через Пророка: «Остановитесь, и познайте, что Я — Бог» (Пс. 45:11) [76]. Так как никоим образом не достичь познания внутреннего, если не удаляться от внешней запутанности, то, когда говорится: «Когда глубокий сон обычно охватывает людей», есть благоприятный момент для Божественного шепота и скрытого слова, потому что, разумеется, наш ум силой отвлекается от внутреннего созерцания, если сначала не успокоится от бушевания земных желаний. Но человеческий дух, поддержанный орудием своего созерцания, боится за себя еще более сильно, так как видит над собой более величественное. Поэтому удачно добавляется:
32
Стих 14. Страх объял меня и ужас, и все кости мои содрогнулись.
56. Чем совершеннее мы созерцаем справедливость Божию, тем больше страшимся за свою. — Что обозначают кости, если не великие дела? О них говорится через Пророка: «Господь хранит все кости их» (Пс. 33:21). Часто люди потому думают, что то, что они делают имеет какое — то значение, что они не имеют понятия о суровости и взыскательности Того, Кто судит внутреннее. Но когда они посредством созерцания видят, что небесные оскудевают, они удаляются от этой беспечности своего предположения, и настолько сильнее трепещут пред лицом Бога, насколько не считают свое благо, которым они славятся, достойным Его испытания. Ибо по этой причине тот, кто преуспел в совершении великих (дел), и, исполнившись духа, воскликнул: «Все кости мои скажут: Господи! Кто подобен Тебе»? (Пс. 3:10). А так же если сказать: «Плоть моя не имеет слов, потому что моя слабость совсем безмолвствует пред Тобой; кости же мои возвещают хвалу величию Твоему, так как они тоже содрогаются от созерцания Тебя, хотя я и полагал, что они во мне самые крепкие». По этой причине Маной, испугавшись при виде Ангела, говорит: «Мы умрем смертью, потому что мы видели Господа» (Суд. 13:22). Жена тотчас утешает его, говоря: «Если бы Господь хотел умертвить нас, то не принял бы от рук наших всесожжения и возлияния» (там же, 23). Почему муж при виде Ангела становится боязливым, а жена смелой, если не потому, что, когда нам являются небесные, дух смущается страхом, но, однако, заранее предвкушает ожидаемое? Ибо надежда возбуждается желанием большего, а дух смущается, так как впервые видит небесное. Итак, так как возвышенный ум видит самые великие тайны небес, и содрогается всей совокупностью человеческого естества, то справедливо говорится: «Страх объял меня и ужас, и все кости мои содрогнулись». Так же если прямо сказать: «Когда я познаю сокровенное внутреннее изящество, я трепещу перед Лицом Судии, хотя я и считал себя сильным». Конечно, созерцая Божественное правосудие, мы справедливо боимся даже о тех делах, которые мы совершили достойно. Ибо когда наша праведность сравнивается с вечными правилами строго Судии, она с многими своими изгибами и изворотами оказывается отличной от [истинной] внутренней праведности. Поэтому Павел, когда видел, что имеет «кости» добродетелей, и, однако, и эти кости его сокрушились бы от строгого испытания, хорошо говорит: «Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или другие люди. Но я и сам не сужу о себе; ибо я не знаю ничего за собою» (1Кор. 4:3). Но так как он слышал потоки Божественного шепота, и кости его содрогались, он тотчас добавил: «Но тем не оправдываюсь: Судия же мне Господь» (там же, 4). Так же если сказать: «Я вспоминаю, что сделал справедливое, но, однако, не надеюсь на заслуги, потому что жизнь наша приводится на Его испытание, во время которого содрогается и крепость наша и кости».