63. Стоять свойственно одному только Богу. — Хорошо сказано «стоял». Ибо всякое творение, так как сотворено из ничего, тяготеет к небытию, и не может стоять, но проходит. Но разумное существо, созданное по образу Творца утверждается и не переходит к небытию; неразумное же никоим образом не утверждается, но подвержено прохождению, пока не исполнит образом своего служения красоту вселенной. Ибо даже если небеса и земля после пребывают в вечности, однако, ныне они направляются к небытию, но для пользы тех, кому они служат, они продолжают изменяться к лучшему. Следовательно, «стоять» свойственно одному Творцу, перед Которым все проходит, и Которым некоторые удерживаются от прохождения. Поэтому и Искупитель наш, поскольку высота Его Божества не может быть охвачена человеческим умом, придя к нам во плоти, сотворенной, рожденной, умершей, погребенной, воскресшей и возвратившейся на небеса, является нам, словно проходя. Это хорошо отмечено в Евангелии, когда слепой увидел свет. В то время как Он ходил, он позволял слышать [о Себе], но, остановившись, исцелил очи его. Конечно, по свойству человеческой природы, Он мог проходить, но мог и стоять по силе Божества, которая всюду присутствует. Итак, говорится, что Бог, проходя, слышит голос нашей слепоты, потому что Он стал человеком и умилосердился над человеческой немощностью. Остановившись же, Он вернул свет, так как осветил мрак нашей немощи свойством Божества. Следовательно, после того как сказано: «Дух прошел в моем присутствии», хорошо добавляется: «Кто-то стоял, чье лицо я не узнал». Это как если прямо сказать: «Я не увидел того, прохождение которого я чувствовал». Следовательно, тот, кто проходит есть тот же самый, который стоит. Ибо он проходит, потому что Его можно познать, но Он стоит, потому что насколько Он познается, становится понятно, что Он неизменяем. Так как Тот, Кто всегда Один и Тот же быстро замечается, то получается, что только Бог и стоит, и проходит одновременно. Или, по крайней мере «стоять» означает то, что Он не претерпевает никакого изменения, как и Моисею говорится: «Я есмь Сущий» (Исх. 3:14). Так же и Иаков намекает на это, говоря: «У которого нет изменения, и ни тени перемены » (Иак. 1:17). Но поскольку всякий кто созерцанием постигает нечто от вечности, созерцает это вследствие Его совечного образа, то справедливо добавляется:
35
Там же. Его образ пред очами моими.
64. Мы узнаем нечто об Отце, так как видим Сына. — Разумеется, Сын — подобие Отца, как и Моисей указывает на создание человека, говоря: «И сотворил Бог человека, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1:27). И как некто мудрый сказал об этом же Сыне через выражение Премудрости: «Он есть отблеск вечного света» (Прем. 7:26) [79]. И Павел говорит: «Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его» (Евр. 1:3). Таким образом, когда вечность Его познается в меру возможности нашей, Образ Его предстает пред глазами ума нашего, потому что, когда мы, действительно, направляемся к Отцу, то мы потому узнаем Его, что мы видели Его, через Его образ, то есть через Сына, и через этот образ, который рожден безначально, мы, некоторым образом, пытаемся видеть Того, Кто не имеет ни начала, ни конца. Поэтому та же самая Истина в Евангелии говорит: «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). Хорошо же добавляется:
36
Там же. И я слышал голос подобно тихому веянию.
65. Голос Святого Духа, и тихое веяние и сильный ветер. — Ибо что обозначается голосом тихого веяния, если не познание Святого Духа, Который, возникая от Отца, и воспринимая от Него то, что принадлежит Сыну, тонко проникает в наше слабое сознание [80]? Он, однако, снисходя на Апостолов, открывается через наружный звук, через сильный ветер, когда говорится: «И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра» (Деян. 2:2). Ибо Святой Дух, когда открывается человеческому познанию, то это изображается звуком сильного ветра и голосом тихого веяния, и очевидно, что Он нисходит и сильным и тихим: тихим, потому что Он умеряет славу Свою настолько, что мы можем познать ее нашими чувствами, сильным потому, что, даже если Он и умеряет славу Свою, однако, блеском пришествия Своего приводит в замешательство слепоту нашей немощи. Ибо явлением Своим Он кротко касается нас, но и это ужасно потрясает нашу беспомощность.
80
Вопросом о том, как учил свт. Григорий о личном свойстве Третьей Ипостаси Св. Троицы, занимались издатели его творений, монахи бенедиктинцы из конгрегации св. Мавра. В Предисловии к Диалогам они изложили результаты своих занятий. Между прочим, здесь мы читаем: «... насколько чуждо было свт. Григорию заблуждение греков об исхождении Святого Духа от Отца, ясно видно из символа, который он исповедал в начале своего понтификатства, а также из многих мест его «Нравоучительных толкований на книгу Иова». Цит. по: Успенский Ф. Церковно-политическая деятельность папы Григория I — Двоеслова. Казань, 1901. С. 94. Именно на это место ссылается бенедиктинский монах в подтверждение того, что свт. Григорий придерживался учения о Filioque.