Я никогда не покидала свою деревню. У меня едва был доступ к технологиям. Я никогда даже не ела хорошей еды, не говоря уже о ее достаточном количестве. Я просто не знала ничего, кроме этого мрачного особняка, который хранит в себе мои самые дорогие воспоминания, но и самые глубокие страхи. Так ли плохо хотеть испытать что-то другое хотя бы на один день?
В детстве книги были моим единственным утешением. В библиотеке есть только несколько книг на итальянском, и все они предназначены для того, чтобы подавить мои знания и держать меня в пузыре невежества, превратить в идеальную идиотку-невесту. Большинство книг на английском, испанском или французском языках. Но мои родители не учли одного — моего отчаяния.
По счастливой случайности оказалось, что копия книги была доступна на итальянском и английском языках, и я вчитывалась в эти буквы несколько дней, месяцев, лет подряд, сравнивая слова и структуры предложений, пока не выучила язык. С трудом я перешла на другие книги на английском, но чем больше погружалась в этот новый язык, тем больше он становился знаком. И передо мной открывался новый мир.
Я читала о Париже и Нью-Йорке, о моде и экзотической еде, об искусстве и истории. Это были запретные для меня вещи, но они восхищали меня больше всего на свете. Больше всего они показывали мне, как живут свободные люди. И я стала жадной.
Чем ближе приближалась моя свадьба, тем беспокойнее я становилась, думая о неизвестном. О картинах, которые я никогда не увижу, о шоколаде, который я никогда не попробую, или о музыке, которую никогда не услышу. Это любопытство достигло такого накала, что я, наконец, сломалась. Я изучила все доступные карты, рассчитала расстояния и время, и все это ради одной цели — жить, хотя бы один день.
— Он не узнает. Не сможет. Я планировала это целый год, Лия. Я запомнила карты и знаю дороги наизусть. Я могу это сделать. Я просто поеду в город рано утром и вернусь до полуночи.
Милена — деревня, в которой я родилась и которую никогда не покидала, находится в паре часов езды от Агридженто — в прошлом один из крупнейших городов Древней Греции — и родина бесчисленных руин, музеев и ресторанов. Находясь неподалеку от моря, Агридженто охватывает большинство пунктов моего списка желаний.
— Но охранники... — Лия качает головой. Я понимаю, к чему она клонит. Она знает, на какой риск я иду, но я чувствую себя всё более безрассудной только ради одного этого ощущения свободы.
— Они подумают, что я заболела. Они не узнают, что я ушла. — Переодевшись мальчиком, я бы вышла из дома на рассвете и проехала на велосипеде все расстояние до Агридженто. — Ну же, Лия. Ты знаешь, как это важно для меня, — добавляю я умоляющим тоном, пытаясь подсластить ее. Она была для меня матерью больше, чем моя собственная.
— А вы не устанете? Два часа езды на велосипеде очень много, вы никогда раньше этого не делала. — Она поджала губы.
— Я приняла это во внимание. Почему ты думаешь, я уже несколько месяцев бегаю вверх-вниз по лестнице?
Когда я говорю, что всё тщательно спланировала, я имею это ввиду. Я учла даже такие простые вещи, как физическая форма. Я рисковала заболеть из-за того, что слишком много тренировался без достаточного питания, но это сработало.
— Не могу поверить, что соглашаюсь на это. О, да хранит вас Дева Мария. — Она перекрещивает меня, затем засовывает пальцы в передник и протягивает мне несколько банкнот.
— Лия... — запинаюсь я, слезы собираются в уголках моих глаз. Деньги... она дает мне деньги, когда у нее их так мало.
— Вы должны принять это. Используй их разумно, дитя. — Я не даю ей договорит, обхватывая ее руками.
— Спасибо.
Хотя я спланировала всё до мелочей, недостаток средств всё еще оставался проблемой. Я решила заложить несколько золотых колец, но теперь эти деньги обеспечат мне безопасность, даже если это не сработает.
Когда часы в большом зале пробили три часа утра, я была готова. Моя сумка набита всем необходимым, пока я не доберусь до Агридженто — карты, деньги, немного еды и воды. Я перекидываю сумку через плечо и на цыпочках спускаюсь по лестнице. Охранники должны спать. Лия помогла мне приправить ужин и вино валерианой. Их сон будет беспрерывным, и этого будет достаточно, чтобы я смогла совершить побег.
Одежда, которую я украла у кузена, пришлась мне впору, что неудивительно. Пара серых брюк, свободная черная футболка и белая рубашка, которую я заправила, поскольку ночной воздух может быть прохладным. Я также надела шапочку, чтобы скрыть свои длинные волосы. Трудно поверить, что (почти) восемнадцатилетняя девушка влезет в одежду четырнадцатилетнего мальчика, но, когда человек последние четыре года сидит на строгой диете, не ест почти ничего, кроме бульона и некоторых овощей, он как правило будет довольно мал. Готова поспорить, что никто даже не сможет догадаться, что я девушка. Особенно когда я — сплошные кожа да кости без какой-либо формы. Потому что, очевидно, Франзе предпочитает, чтобы его женщины были очень худыми.