Есть так много вещей, которые, если мой муж узнает, то никогда не простит.
Бросив последний взгляд в зеркало, я подхватываю сумку и выхожу.
Последние пять лет я участвую в фонде по борьбе с бездомностью, который основал мой отец. Почему? Уверена, вы уже догадались. Проблема бездомности очень близка сердцу Тео. После смерти родителей, он провел некоторое время на улицах, чтобы избежать приемных семей. Благодаря своему уму и целеустремленности он закончил среднюю школу, а затем поступил в колледж, получая стипендию за заслуги и подрабатывая, чтобы прокормить себя. Вначале он хотел стать адвокатом, потому что видел слишком много несправедливости в мире.
Но Тео не был человеком маленького масштаба. Он был идеологом. Он хотел спасти всех, и поэтому пошел работать в правоохранительные органы. Теперь он был главным комиссаром полиции Нью-Йорка и доверенным другом мэра. А я, благодаря своей благотворительной деятельности и связям, была для него идеальной женой. Этот образ я намеревалась сохранить.
Я заеду в фонд и проверю все документы. Я не лгала, когда сказала ему, что буду в фонде, просто это не займет целый день. Как у директора у меня и вправду много дел и обязанностей, которые нужно успевать выполнять. Мне это не особо нравится, а учитывая размер моего трастового фонда, я вообще не должна работать. Но это хорошее прикрытие, когда мне нужно выйти из дома. Я быстро провожу пару встреч с персоналом и ухожу.
Я сажусь в машину и еду в свою запасную квартиру в Мидтауне. Эта недвижимость, зарегистрированная на имя моей покойной матери, которую я получила, когда мне было восемнадцать. Больше, чем квартира, это убежище для меня и моих пороков. Посколько уже почти полдень, движение на дорогах ужасное, поэтому мне требуется некоторое время, чтобы добраться до квартиры.
В ней три спальни, но только одна из них функциональна. Одну из спален я превратила в оружейную комнату, где хранятся все мои бесценные вещи: пистолеты, винтовки, ножи и защитное снаряжение. Там также есть слежка и прослушка.
Другая спальня стала большим шкафом, в котором хранится вся моя маскировка. В ней есть шкаф во всю стену и еще одна панель с париками и дополнительными аксессуарами, которые имеют большое значение, когда хочется стать кем-то другим. Несколько манекенов одеты в маскировочные костюмы, которые особенно дороги моему сердцу. В центре – тот, который я помню с наибольшей теплотой: розовый парик, облегающее фиолетовое платье, едва прикрывающее попу, чулки в сетку и высокие сапоги. Я закрываю глаза и с нежность вспоминаю как впервые попробовала Тео.
Как и все молодые «белые воротнички», он стал часто посещать этот стрип-клуб в Ист-Виллидж. Тео, возможно, самый праведный человек из всех, кого я знаю, но даже он не может устоять перед сиськами и заманчивой улыбкой. Именно тогда я поняла, что при всей его серьезности и повседневной жизни он груб и доминантен в спальне. Он трахал меня семь раз каждый день с понедельника по воскресенье, а я все еще хотела большего. Но при всей нашей продолжительной связи я была для него лишь проституткой, а не Бьянкой Эшби.
Потому что Бьянка Эшби никогда не ступит ногой в стриптиз-клуб; с ней никогда не поступят грубо; с ней будут обращаться как с фарфоровой куклой.
Бьянку Эшби не трахали, с ней занимались любовью.
Это, наверное, мое самое большое сожаление о том, как Тео видит меня. Он никогда не пытался быть ни милым, ни нежным в постели. Даже когда я предложила попробовать что-то более пикантное, он поднял бровь и спросил в шутку, не открыла ли я для себя мир порно, и что секс в реальной жизни совсем не такой, как в порно. После этого я больше не поднимала эту тему, понимая, что это спорный вопрос. Я была слишком хрупкой для него. Я должна быть всегда защищена, даже от других, более нетрадиционных аспектов желаний.
Я прохожу в спальню, ищу под кроватью коробку, в которой хранится еще один из моих давних пороков. Этого, пожалуй, стыжусь больше всего. Я быстро достаю коробку и открываю ее, чтобы найти бесчисленное множество маленьких пакетиков с белым порошком. Я достаю один из них и кладу остальные на место. Трясущимися пальцами насыпаю немного порошка на стол рядом с кроватью и используя маленькую соломинку, вдыхаю две порции. Очистив нос от остатков порошка, я сажусь и открываю ноутбук.
Несколько лет назад я бы до последнего вздоха отрицала, что у меня есть зависимость. Теперь, пережив несколько раз симптом отмены, я окончательно смирилась с этим. Я — наркоманка.
Забавно, как все начиналось. К сожалению, я не осознавала, насколько зависима от кокаина, пока не прошла через тяжелые симптомы отмены. До этого момента я говорила себе, что принимаю его потому, что могу, и потому, что он дает мне возможность сосредоточиться на своих делах. Я до сих пор помню, как впервые попробовала кокаин.