Или представьте себе другой вид гибкости: программа развития в детстве оценивает локальную обстановку, и во взрослом состоянии побуждает человека следовать наиболее выгодной стратегии. Наложим эти построения на мир синежаберников: вообразите самца, который в юности исследует окружающий его мир, вычисляет распространённость пригодных для использования честных самцов и затем «решает» — стать ли ему халявщиком или нет. Эта пластичность должна в конечном итоге, возобладать в популяции, предавая однозначные стратегии забвению.
Мораль истории: гибкость, учитывающая текущую обстановку, обычно побеждает статичность. Фактически гибкость выигрывает частичную победу даже у синежаберников, которых вряд ли можно заподозрить в высокоразвитой коре головного мозга. Хотя гены склоняют некоторых самцов синежаберника к одной стратегии, а других — к другой, но склонность — это далеко ещё не всё; самец воспринимает текущую информацию перед принятием «решения» о выборе той или иной стратегии. Очевидно, что гибкость возрастает по мере перехода от рыб к людям. Мы имеем огромные мозги, наполненные рассудком, используемом для искусной настройки на меняющуюся обстановку. Учитывая многие параметры внешней социальной обстановки, мы можем регулировать субъективную ценность ролей мадонны или шлюхи, мужлана или папочки, включая анализ способа реагирования других людей на конкретные активы и склонности; естественный отбор был бы неестественно туп, если бы не поддержал гены, вырабатывающие умственные способности, чувствительные к этим признакам.
Аналогичные закономерности действуют и во многих других сферах. Ценность принадлежности человека к данному «типу» — скажем, коллективиста или скряги — зависела в течение эволюции от вещей, меняющихся по времени, месту и конкретной персоне. Гены, которые безвозвратно зафиксировали наших предков в одном типе индивидуальности, теоретически должны терпеть неудачу в соревновании с генами, которые фиксировали индивидуальные качества более гибко.
Это не вопрос консенсуса. В литературе известно несколько статей с названиями типа "Эволюция убеждённого пройдохи". Возвращаясь к царству мадонн и шлюх, можно вспомнить о теории, что некоторые женщины врождённо склонны действовать в пространстве "человека сексуального"; они беспорядочно копулируют с сексуально привлекательными мужчинами (красивыми, умными, мускулистыми и так далее), рискуя величиной мужской родительской инвестиции, которую они могли бы заполучить, будь более «мадоннами». Зато есть вероятность, что их сыновья будут, подобно отцам, высокопривлекательными и, следовательно, плодовитыми. Такие теории интересны, но все они сталкиваются с тем же самым препятствием: стратегии убеждённого пройдохи, и промискуитетной женщины эффективны, но стратегия гораздо более эффективна, когда гибка, настолько, что просто может быть отброшена при первых же признаках вероятного провала. А человеческий мозг — вещь довольно гибкая.
Подчеркивая эту гибкость, мы не должны иметь в виду, что все люди рождены психически идентичными, что все индивидуальные различия — есть результат влияния среды. Наличие важных генетических предпосылок для таких черт характера, как нервозность и экстраверсия, доказано. Как выяснили конкретные генетические исследования, эти черты определяются наследственными предпосылками примерно на 40 процентов. Для сравнения — рост человека определяется генами на 90 процентов, и лишь только 10 определяется характером питания и другими особенностями окружающей обстановки. Вопрос в том, почему эти, несомненно важные генетические различия существуют.
Как различная степень генетической предрасположенности к экстраверсии отражает различную персонализацию «типов» в ходе частотно-зависимого отбора? Хотя частотная зависимость была рассмотрена классиками на примере двух или трёх различных поведенческих стратегий, методика может быть применена и для более сложно градуированного множества. А может быть отличающиеся генетические предрасположенности — это только «шум», некий непредвиденный побочный продукт развития, не обработанный естественным отбором? Никто точно не знает; эволюционные психологи придерживаются различных мнений. В чём они сходятся, так это в том, что большая часть персональных историй есть фиксация исходной гибкости.
Этот акцент на психологическом развитии не означает нашего возврата на 25 лет назад, когда социологи приписывали всему увиденному часто совершенно невнятное "влияние среды". Главное обещание эволюционной психологии состоит в помощи в определении сил, и выработке хороших теорий развития индивидуальности. Другими словами, эволюционная психология призвана помогать нам не только видеть «струны» природы человека, но и то, как эти струны настроены. Она не только показывает нам, что (и почему) мужчины во всех культурах весьма склонны к сексуальному разнообразию, но и может предложить объяснения того, как конкретные обстоятельства делают одних мужчин более склонными к этому, чем других. Она не только показывает нам, что (и почему) женщины во всех культурах сексуально более сдержаны, но и способна предложить объяснения того, откуда берутся женщины, бросающие вызов этому стереотипу.
Хороший пример приведён в статье Роберта Триверса 1972 года на тему родительской инвестиции. Триверс отметил две поведенческие тенденции, которые социологи уже раскрыли:
(1) чем привлекательнее юная девочка, тем выше её шансы на удачное замужество (за мужчину более высокого социально-экономического статуса); и
(2) чем выше сексуальная активность юной девочки, тем ниже для неё вышеназванные шансы.
Прежде всего, эти две тенденции имеют независимый эволюционный смысл. Богатый мужчина высокого статуса часто имеет широкий выбор жаждущих его женщин, и у него есть реальная возможность выбрать красивую женщину, причём, скорее, мадонну. Триверс продолжил анализ. Он спросил: Возможно ли, что женщины уже в юности приспосабливают свои репродуктивные стратегии к имеющимся у них активам? Другими словами, возможно ли, что юные девочки, получая внешние социальные сигналы об их красоте, извлекают из неё максимум, сексуально сдерживаясь, и тем самым повышая свою привлекательность для высокостатусных, инвестиционно перспективных мужчин, ищущих симпатичных мадонн?
Менее привлекательные женщины с меньшими шансами воспользоваться сексуальной сдержанностью становятся более промискуитетными, привлекая небольшие порции ресурсов от многих мужчин. Хотя эта промискуитетность несколько снижает их ценность как жён, но без этого они бы (в древних условиях) могли бы быть обречены остаться без мужа. В типичном обществе охотников-собирателей почти любая фертильная женщина имеет возможность найти мужа, пусть далёкого от идеала, или в крайнем случае — разделить его с другой женщиной.[16]
Дарвинизм и общественная политика
Сценарий Триверса не имеет в виду сознательную охрану привлекательными женщинами своих сокровищ (хотя разум может тоже играть какую-то роль, почему бы и нет? и более того, родители могут иметь врождённую склонность следить за сексуальной сдержанностью дочери с тщанием, пропорциональным её привлекательности). Точно также мы не говорим о «понимании» непривлекательной женщиной того, что ей нельзя быть привередливой, и нужно начинать секс с менее идеальным мужчиной, чем требует половой отбор. Механизм вполне работоспособен и на подсознательном уровне, постепенно формируя характер сексуальной стратегии (читай — моральные ценности) ранним опытом.
Подобные теории имеют практическую ценность. Ведётся много разговоров о проблемах внебрачного материнства среди подростков, особенно, бедных подростков. Но никто сколь-нибудь определённо не знает, как сексуальные привычки формируются, и насколько они устойчивы. Ведётся много разговоров о повышении «самооценки», но никто толком не знает, что такое самооценка, для чего она, и к чему приводит.
16
хочу обратить внимание, что рассмотрев "быстрых и медленных женщин", автор даже не коснулся темы "быстрых и медленных мужчин". Имеются в виду два сорта мужчин, одним из которых женщины (даже не шлюхи!) отдаются практически мгновенно, без минимального изучения — лишь только взглянув ему в глаза; вторых же могут мурыжить годами, возможно так и не допустив в конечном итоге к телу. Последний абзац Райта именно это, по сути, и означает, хотя я далеко не уверен, что автор это его значение осознавал, или даже задумывался о нём. «Быстрое» поведение женщины не закрывает ей шансы на замужество и, я бы сказал, практически не снижает шансов на него; просто мужья будут немного другие, и вовсе не обязательно "шелудивые замухрыжки" или отбросы общества; это могут быть мужчины любого типа, но с преобладание «медленного», назвать которых «низкосортным» можно лишь в координатах пещерного века. Что кстати замечено народной мудростью, сокрушающейся, что дескать Господь любит соединять плюс с минусом: скромным и порядочным мужчинам достаются распутные шалавы, а красивым и порядочным мадоннам — скотоподобные мерзавцы (т. е. большей частью "быстрые") — А.П.