Его задержал хранитель.
- Князь, всё готово для обряда. Могут служители созывать народ?
- У меня нет времени, - резко бросил Малиц на ходу. – Проведите обряд сами.
Хранитель нахмурился.
- Это неуважение к богам, князь, - заметил он ему вслед. – Ты хочешь посеять в сердцах своих людей смуту накануне их последнего боя?
Малиц резко развернулся.
- Неуважение к богам? – переспросил он со злостью. – С чего мне почитать богов, которым я безразличен? Или ты не видишь, жрец, что боги оставили нас?
Служитель богов даже бровью не повёл. Он стоял по-прежнему строгий и непоколебимый, как скала.
- Боги не оставили нас. Они нас направили. Во времена великих бедствий им приходится думать обо всём народе, о сохранении рода и крови. Приходится жертвовать частью, дабы сохранить целое. Разве ты осуждаешь отца, который не прислал тебе помощь? Ты ведь понимаешь, почему он это сделал?
- Ты забываешься, жрец!..
- Разве не было у тебя времени и возможности покинуть Зборуч? Почему ты остался его оборонять? Может, боги указали тебе этот путь?
- Радмир, - раздался голос Ванески. Жрец опустил пламенный взор, которым прожигал князя, долу и медленно повернулся на зов. – Ты же видишь, князь занят на подготовке обороны города. Он не может отвлекаться. Я проведу обряд. Распорядись.
Жрец чуть заметно кивнул и посмотрел вслед удаляющемуся князю, стремительное и легкое тело которого скоро должно стать изрубленным хладным трупом. Без чувств, без мыслей, без сомнений, без души. Старому жрецу было жаль этого так и не успевшего повзрослеть мальчишку…
* * *
Я проснулся уже давно. Лежал в постели, прислушиваясь к грохоту ветра, бьющегося о бетонные стены многоэтажки. От его порывов дребезжали стёкла. Жалобно стеная, он подхватывал дождевую воду, и яростно кидал её в окна пригоршнями гороха.
Комнату очень медленно заполнял тусклый серый рассвет. Ноябрьский. Как в моём сне.
Я тяжело спустил ноги на пол и закурил. Этот сон снился мне давно. В последнее время всё чаще. Обрывки, обрезки, фрагменты – из них я потом, почти бессознательно, складывал цельную картину, рассортировывал в хронологической последовательности. Панораму готовящегося штурма Зборуча я изучил во всех ракурсах, во всех подробностях. Словно сам стоял рядом с князем.
Вот уже четыре года подряд, по ночам я поднимался на осточертевшую мне привратную башню и наблюдал иногда новые, иногда повторяющиеся сцены, ракурсы, диалоги, мысли… В знакомый сюжет вклинивались видения детства Малица, или княжение Ванески в Себревеце, или сценки из жизни осаждаемого Зборуча, или подробная панорама его укреплений. Иногда я сидел в захороне вместе с диверсантами на шлюзах Иницы в ожидании сигнала для их открытия. Иногда вместе с Хранителем проходил в храм, внимая непонятным для меня речам и церемониям и осматривая ничего не говорящее мне убранство и изображения. Иногда выходил за ворота и бродил среди молчаливых, мрачных гучей, наблюдая их жутковатый быт и безуспешно стремясь отыскать предводителей огромного войска.
Эти странные сны были яркими, осязаемыми, живыми. С каждым годом они все плотнее вплетались в реальность, образуя с моей жизнью причудливую вязь. Где заканчивался сон и начиналась жизнь, какое чувство, какое ощущение принадлежит мне, а какое навеянным грёзам? Это неопределенность мучила меня, я ощущал себя потерявшимся между двумя мирами. Но и опасался эти миры соединить. Казалось, если я перестану пытаться их разграничить, то сам себе признаюсь - я свихнулся. Я всего лишь новый постоялец психиатрической клиники. Моя койка, где-то между «наполеоном» и словившим "белочку" дядькой, меня ждет. СтОит только по дороге на работу свернуть в сторону районной поликлиники.
Но я знал, что никогда этого не сделаю.
Меня пугал даже не столько факт моего возможного безумия, сколько вероятность, начав лечение, потерять шанс на развязку мучавшего меня столько лет сюжета. А самое главное - не узнать его значения. В развязке, наверняка, сюрприза нет. Я был уверен, впереди – страшная гибель Зборуча, глядеть на которую, может, еще четыре года у меня не было особого стремления. Но значение… Не знаю, на что я надеялся. Может, рассчитывал, что в конце фильма режиссёр выведет некую мораль, которой я удовлетворюсь? Глупо… Но как узнать зачем мне послан этот сон? За что?