- Идите-идите, - отозвалась та от приставного столика, заваленного свежесобранными овощами, сосредоточенно отбирая из груды плодов необходимое. - Только недалеко и ненадолго. Отец сегодня на пасеке. Так что, мальчики, поможете мне на бахче.
* * *
Арбузно-дынные посадки Бадарины держали сразу за своим фруктовым садом. Дома на их улице стояли на отшибе, поэтому в размерах приусадебных участков живущие здесь счастливчики себя не ограничивали - обрабатывали земли столько, сколько было не лень. Большие огороды, сады, виноградники и картофельные поля у многих продолжались вытянутыми в степь языками бахчей.
Тётя Мила указала нам ряды поздних арбузов, которые нуждались в прополке, и дыни, которые велено было прикрыть сполотой травой от палящего зноя, "чтобы не спеклись".
До обеда я так намахался тяпкой, что в объявленный перерыв с трудом дотащился до спасительной тени сада, где и повалился под ближайшую грушу. А вот Бадарины уставшими совсем не выглядели. Тим разрезал ещё розовый внутри, но уже набравшийся сладости ранний "астраханец", достал хлеб, и мы с удовольствием принялись перекусывать.
С детства обожаю есть арбузы прямо на бахче - чтобы вырезать только серединку, чтобы горячий сок тёк по рукам и чтобы непременно со свежим, хрустящим корочкой хлебом. И чтобы пахло нагретой землёй, арбузной свежестью, а ветер тихо шелестел листьями дерева, давшего нам приют...
Мне было хорошо. И как-то сладко щемило сердце, словно в предвкушении. Может, конечно, для юности это нормальное состояние? Ведь вся жизнь в это время одно сплошное предвкушение. Одно большое ожидание множества подарков от жизни. Я их, наверное, тоже ждал. Это я сейчас так думаю. Тогда я свои ощущения не анализировал - я просто наслаждался: жизнью, юностью, запахами, вкусами... Мне было просто беззаботно и легкомысленно хорошо.
- Что вы вчера, ребятки, так долго плутали?
- Бес водил, - сказал Тим, отплёвываясь от арбузных косточек.
- Наверное, бес был женского пола, - поддержал я, как мне казалось, шутку товарища. - Потому что кроме той тётки, никого больше в степи не видел.
Мать вопросительно посмотрела на Тима. Он кивнул как бы нехотя и продолжил ковырять арбуз.
- Понятно. Зачем же она появилась? Не сказала?
- Сказала, что беда её позвала, - с готовностью доложил я. - Вообще, странная тётка, - продолжил оживлённо. - Мне, помню, вчера в ней что-то необычным показалось, я никак не могу вспомнить что именно. Вроде выглядит стандартно, ну, разговаривает немного чудно. Но не это. Думал, прикидывал так и этак - ничего не надумал. Мне на почве моих мистических размышлений, наверное, даже сон соответствующий приснился. Я, вообще-то, сны очень редко вижу. Да и так, в основном сюрриалистическая ерунда какая-то. И забываю я их сразу после пробуждения. А от этого до сих пор под впечатлением.
- Снится мне, значит, лес, - вещал я с загадочным видом, делая страшные глаза. - Но не обычный. Мрачный, дремучий и старый. Весь в буреломе - ни ходовой, ни ездовой. Тихо в нём, как в могиле - неба не видно, ветра не слышно. Слышно только моё дыхание, да такое заполошное, как будто бежал изо всех сил и вот только остановился. Кровь в ушах стучит. Колени дрожат. Всё это я чувствую во сне сильнее, чем наяву мог бы пережить. Как будто чувства мои в несколько раз усилили - повернули рычажок до максимума.
Вот и ужас, который я ощутил в этом сне такой глубины, какую вряд ли в жизни испытать возможно. Вижу, молодь еловая тянется к моим ногам, трётся об них, щекочет, обнимает-обвивает. Тянутся ко мне ветки от поваленных деревьев - сухие, чёрные, скрипят посвистывают. Ноги мои всё глубже погружаются, увязают в хвойном опадке. Лес втягивает всё глубже, и всё вокруг шелестит, чавкает и стонет. Только не на уровне слуха, как бы объяснить?.. Я как бы не слышу, а ощущаю эти звуки. И стоны эти такие, ну... Сладострастные, что ли...
По мере приближения к концу мой сказочный стёб стал сбиваться. И когда я, захваченный собственным рассказом, разбудившим ночные впечатления, постарался дать определение лесным звукам, то совсем растерялся. Решив, что меня сейчас обязательно высмеют, отметив, что во время полового созревания слышать сладострастные стоны во сне - вовсе не такое уж необычное явление, я вовсе засмущался и замолчал.
Бадарины тоже молчали.
- И что дальше? - спросила хозяйка, не глядя на меня.
- Дальше показалось мне, что задыхаюсь, что на грудь мне давит что-то тяжёлое. Я проснулся - как из воды вынырнул. Смотрю, у меня на груди кот ваш сидит. Он обнюхал мне лицо, спрыгнул и ушёл.