Выбрать главу

— Танюша, вы завтра прямо с утра сразу ко мне! И девочку свою обязательно прихватите: уж пирожков у меня на всех хватит. Сходим в музей, а потом я вам покажу, какие замечательные статуи отлили на заводе для нашего Дома Культуры…

С трудом отбившись от хлебосольной хозяйки и ее попыток закормить до смерти молодую гостью, Белевская медленно и с проявившейся отдышкой добралась до гостиницы, где упала в кровать и затихла в полнейшем блаженстве, переваривая… Пардон, дожидаясь, пока натруженные ноги перестанут ныть. Она уже почти собралась вставать и идти в душ, как сквозь сладкую сонную дрему пробился едва слышный жизнерадостный смех на несколько мужских голосов — вроде бы, даже как-то смутно знакомых. Затем чуть брякнула ручкой дверь в номер, и прозвучал уже нежный голосок Александры:

— Спасибо, дальше я сама.

Что-то тихо бумкнуло о пол, затем дверь вновь скрипнула и за ней тихим баритоном напомнили:

— Подожди, папку с документами забыла! Вот, теперь порядок.

— До завтра, Сергей Гаврилович…

С трудом дождавшись, пока подопечная закроет дверь в номер, воспитательница перестала изображать Сонную принцессу и села на кровати — чтобы тут же удивиться виду аккуратных фанерных чемоданчиков, и почти без перехода недовольно сморщить нос.

— Фу! Саша, чем это от тебя так сильно воня… Пахнет?!?

Поддернув подол самолично сшитого летнего сарафана, довольная как незнамо кто блондиночка мелодично рассмеялась:

— Запахом победы, Татьяна Васильна!

— А на мой взгляд, сгоревшим порохом, железками и… И горелым машинным маслом? Надеюсь, ты в нем не измазалась?

— Нет, я же аккуратно. Зато постреляла из крупнокалиберного пулемета Владимирова: такая мощь!.. Особенно спаренная зенитная установка: представляете, броневую плиту толщиной в два сантиметра с километра в натуральный дуршлаг изрешетили!!! Я рядом с ней сфотографировалась на память.

— Э-э?.. С установкой?

— Да нет же, с плитой! Завтра еще из нового пулемета Горюнова постреляю, и Василий Алексеевич обещал дать попробовать его новый «ручник» с переходником под ленту!..

Присев на кровать, советская пионерка вытащила из-под нее свой чемодан и достала «домашний» сарафанчик из ситца веселенькой расцветки.

— Тебя что, прямо на заводское стрельбище возили?

— Да, еле-еле уговорила. Я в душ!

— Подожди, а что в чемоданчиках?!?

Дотянувшись до висевшего на спинке кровати полотенца, параллельно Александра без какого-либо почтения легонько пнула лакированую фанеру.

— Вот в этом строительно-монтажный пистолет, а вон в том мои новые спортивные — самозарядный малокалиберный карабин, револьвер, и крупнокалиберный пистолет под тэ-тэшный патрон. Сергей Гаврилович еще грозился в минское стрелковое отделение ОСОАВИАХИМА пять новеньких АВС-3М прислать, но это месяца через два, не раньше…

Проводив воспитанницу долгим взглядом, Белевская вскоре обнаружила, что так и сидит с открытым в изумлении ртом — что тут же и поспешила исправить. Поднявшись, присела возле плоского и продолговатого чемоданчика: провела кончиками пальцев по его округлым уголкам, и отжав пружинные защелки, подняла крышку. Внутри, на отформованном ложе, покоился красивый и словно бы игрушечный карабин со странным прикладом, в котором выпилили большую дырку. И рукоять — ее что, из глины лепили⁈ Осторожно потыкав в наплывы и выемки, женщина убедилась, что «лепили» все же из полированной древесины ореха. Рукоять длинноствольного револьвера при изготовлении тоже словно бы давил пальцами некий «гончар» по дереву; в отдельных выемках покоились небольшие пустые обоймы для карабина и принадлежности для чистки-смазки и прочей оружейной ласки.

— Гм-да.

Так же аккуратно вернув все как было, воспитательница полюбопытствовала содержимым второго чемоданчика — внутри которого лежало угловатое вороненое чудовище, которое даже просто тыкать пальцами не хотелось. Еще три пачки маленьких патрончиков, принадлежности, и внезапно — упаковки с длинными строительными дюбелями и «ершами» из каленой стали, на которые плотники крепили окна и двери в проемах. Защелкнув замочки, Татьяна Васильевна подсела к столу, и целую минуту посомневавшись, все же открыла красивую папку из красного плотного картона: внутри было полтора… Два десятка авторских свидетельств, запечатанный конверт, подписанный «Липницкой Г. И. лично в руки»! и какие-то чертежи.

— Пороховой гвоздезабивной пистолет… Пневматический нейлер[1]? Пневматическая углошлифовальная машинка… Хм, гайковерт. Шпилькозабиватель⁉

Непроизвольно прикоснувшись к порядком растрепавшейся прическе, которую удерживали на месте только женские шпильки-заколки для волос, Белевская от греха подальше перестала просматривать свидетельства и закрыла папку. Вздохнула, пересела на свою кровать и начала готовить свой поход в душ, озадаченно пробормотав под нос: