Крестьянин кивнул и с трудом поднялся. Затем проковылял к стене, снял одну из каменных плит, запустил руку в проем и вынул мешочек с монетами. Иоганн молча протянул руку, и крестьянин бросил мешочек ему.
Лист поймал его и взвесил в руке.
– Похоже, все на месте.
– Я же говорил тебе. Ну что, мы в расчете?
Крестьянин стоял перед отверстием в стене. Он тяжело дышал и потирал горло. И при этом было что-то неестественное в его искривленной позе. Иоганн сразу понял, в чем дело: крестьянин старался загородить отверстие.
– Посторонись!
Крестьянин не двинулся с места. Тогда Лист шагнул к нему, оттолкнул в сторону и заглянул в отверстие. В тайнике были сложены кошельки и завязанные кожаные мешочки. Иоганн взял один из них: он оказался довольно увесистым. Внутри что-то позвякивало.
Иоганн швырнул его под ноги крестьянину. Мешочек порвался, по полу со звоном рассыпались десятки монет.
– Значит, только меня обокрал? – Лист буравил крестьянина взглядом. Тот опустил глаза.
Они стояли неподвижно, как статуи, в дрожащих отсветах лампы. Гробовая тишина воцарилась в комнате.
– Убирайся, – прошептал наконец Иоганн.
Крестьянин не поверил своему счастью.
– Ты меня отпускаешь?
– Повторять не стану.
– Спасибо тебе, я… – залепетал крестьянин.
– Не спеши с благодарностями.
Из леса послышался лай. Девушка – она как раз распрягала быка – вскинула голову: из-за деревьев показалась овчарка и, свесив язык, кинулась к ней, стала кувыркаться в снегу.
Девушка потрепала пса за ухом.
– Вит, где ты пропадал?
В этот миг распахнулась дверь крестьянского дома.
Появился Иоганн. Он тащил за собой крестьянина. Вит заложил уши и тихо зарычал. Девушка погладила его, пытаясь успокоить.
Крестьянин высвободился и побежал было прочь, но Лист схватил его за руку.
– Не так быстро, мерзавец. Ты не получишь ни еды, ни одеял. Только то, что на тебе сейчас.
Крестьянин торопливо закивал.
– Кроме башмаков и чулок. Подобно твоим жертвам.
– Но… это же верная смерть, – пролепетал крестьянин, – до следующей деревни несколько дней пути… Я замерзну.
– Положись на Господа. Может, он еще смилуется над тобой. Ты будешь не первым грешником, кого он убережет… Ну, долго мне ждать?
Крестьянин понял, что возражать не имеет смысла, и принялся стаскивать башмаки. Затем заплакал, подполз к Иоганну и обхватил его за ноги.
– Умоляю! Я ведь просто пытался выжить!
У Иоганна лопнуло терпение. Он поднял крестьянина за шиворот и толкнул в сторону леса. Тот упал, быстро вскочил и засеменил по снегу, вскидывая ноги так, словно бежал по раскаленным углям. В следующее мгновение он уже скрылся среди деревьев.
Старик и девушка по-прежнему стояли рядом с быком. От его шкуры, несмотря на обжигающий холод, исходил пар – он целый день тащил по снегу тяжелые сани. Старик погладил его по холке, бык фыркнул.
Девушка повернулась к старику.
– Дедушка, ты что-нибудь понял?
Тот пожал плечами.
– Думаю, Иоганн знает что делает.
Снег перестал идти. Старик отряхнул толстый, дубленый плащ и посмотрел в сумрачное небо, на истерзанные ветром облака. Потом снова взглянул на девушку.
– Скоро стемнеет. Занеси вещи в дом, а я устрою быка.
Он повел быка в сарай. Пес последовал за хозяином.
Девушка подняла узел с вещами и подошла к Иоганну. Он молча обнял ее. Потом показал кошелек с деньгами.
– Этого должно хватить на первое время. Но в подвале есть еще больше. Останемся здесь, переждем холодные дни. Потом двинемся дальше – с деньгами будет легче.
Девушка посмотрела на следы крестьянина. По снегу тянулись брызги крови. Лист не дал ему перевязать рану. Она перевела взгляд на крестьянский дом, на сарай с просевшей крышей. Само это место дышало злом, девушка ясно ощущала его присутствие. Она невольно поежилась.
– Ты, наверное, не собираешься объяснять, что все это значит?
Иоганн молча посмотрел ей в глаза. Она кивнула.
– Тогда пообещай хотя бы, что мы не задержимся здесь дольше, чем необходимо.
– Обещаю. А теперь идем внутрь, пока совсем не замерзли.
III
Лист отодвинул в сторону пустую тарелку. Элизабет улыбнулась.
– Как всегда, не ведаешь страха… Мучную похлебку едой не назовешь, конечно, но ничего другого я не нашла.
Когда они на скорую руку прибрались на кухне, Элизабет попыталась найти что-нибудь съедобное. Но остатки мяса уже завонялись, а овощи по большей части были покрыты плесенью. Так что ей пришлось довольствоваться лежалым картофелем и хлебом.