Каррер отворил тяжелую дверь и вошел внутрь. Остальные последовали за ним.
– Альбин, покажешь ему тут все. Спать он будет в твоей комнате.
– Как скажете.
Каррер шагнул к Иоганну и посмотрел ему в глаза.
– Видал я таких, как ты… Меня лучше не злить – отлуплю палкой, как собаку.
Лист выдержал его взгляд. Каррер осклабился, отвернулся и прошел через сени в заднюю комнату.
– И держись от него подальше, Софи, поняла? – добавил он с нажимом и захлопнул за собой дверь.
Софи украдкой показала ему язык.
– Ты ему с первой минуты пришелся по душе, – шепнул Альбин.
Иоганн кивнул.
– И он мне.
– Идем, пора спать. Завтра вставать рано.
В крошечной комнате, где ютился Альбин, стояли лишь две узкие кровати и два сундука.
Тот сел на кровать и посмотрел на Иоганна.
– Еще не поздно слинять…
– За мной еще числится долг, – твердо произнес Лист и лег на свою кровать.
– Откуда у тебя эти шрамы?
– Лучше тебе не знать…
Альбин подождал немного, но понял, что ничего больше не услышит. Он потянулся и закрыл глаза.
– Ладно…
Вскоре размеренное сопение показало, что Альбин спит. Иоганн чувствовал усталость, но в голове кружило слишком много мыслей. Что происходило в этой деревне? К чему эта общая трапеза? Зачем его заставили обнажить торс? Чего они боялись?
Ответов не было. По крайней мере, пока. Иоганн закутался в грубое одеяло и погрузился в беспокойный сон.
От кромки леса дом Каррера отделяла лишь заснеженная поляна. Тени деревьев вытянулись вдоль склона.
В зарослях что-то шевельнулось. Из-за дерева выступила закутанная в лохмотья фигура. Неподвижно застыла, глядя на деревню.
Свет в комнате Альбина погас, дом погрузился во тьму. Фигура оглянулась через плечо и коротко взмахнула рукой – среди деревьев показались еще несколько силуэтов и медленно двинулись к деревне…
Morbus[4]
IX
– Иоганн, просыпайся.
Он почувствовал, что кто-то трясет его за плечо, и открыл глаза.
У кровати стоял Альбин с масляной лампой в руках и широко ухмылялся.
– Кузнецом ты, может, и мог дрыхнуть до обеда, но здесь такое не пройдет. В хлеву много работы.
Иоганн откинул одеяло. В комнате стоял жуткий холод, одежда на ощупь будто заледенела. Поеживаясь, он натянул брюки и рубашку, подхватил негнущийся плащ и поспешил за Альбином.
Хлев располагался за домом. Альбин с Иоганном шагали через сугробы, и в морозном воздухе из их ртов вырывался пар.
Альбин посмотрел в небо. Над вершинами гор уже занимался рассвет.
– Снега сегодня не будет, – сообщил батрак. – Ну да грех жаловаться.
Иоганн подвигал руками, чтобы согреться.
– Когда идет снег, не так холодно.
Альбин усмехнулся.
– Здесь всегда холодно.
Они подошли к хлеву – массивному строению из камня и бревен, с крошечными окнами, заколоченными изнутри толстыми досками.
– Больше похоже на крепость, чем на хлев, – заметил Иоганн.
– Чтобы мухи не вылетали, – усмехнулся Альбин.
Шутка часто становится прикрытием правды.
Лист не стал допытываться.
Внутри пахло скотом, соломой и мочой, но все-таки было теплее, чем снаружи. В полумраке Иоганн разглядел Софи: она уже доила корову. Перед ней выстроились три котенка, жадно вытягивая головы. Софи подмигнула новенькому, затем чуть оттянула вымя и брызнула парным молоком в широко раскрытые рты. Искупавшись в молоке, котята принялись с громким мурлыканьем облизывать друг друга.
– Им так нравится! – с восторгом воскликнула Софи и помахала Иоганну.
Тот помахал в ответ. Потом Альбин вручил ему лопату.
– Давай за дело, надо навоз выгрести…
Софи закончила с первой коровой и пододвинула скамейку к следующей. Лист подошел и помог перенести деревянное ведро. Над молоком поднимался пар.
– Мне бы тоже понравилось, – Софи двусмысленно улыбнулась.
Иоганн знал девиц такого склада, непосредственных и с добрым сердцем, однако чувствовал, что сейчас в игру лучше не ввязываться. Он улыбнулся в ответ, словно не понял ее намека, и похлопал корову по шее.
Корова была красивая, черная с белыми пятнами. Софи с нежностью погладила ее по спине.
– Это Штанцерль, моя любимица. Она больше всех дает молока.