Пенни подмигнула мне:
— Ты собираешься надеть это, отправляясь на дипломатическую миссию?
— У Ши'Хар отсутствуют все наши человеческие традиции в плане одежды. Им будет всё равно. Я бы предпочёл одеться поудобнее, — ответил я её же собственным ответом.
— А если будет опасно? — спросила она.
Я осклабился:
— В качестве защиты моей высокородной особы у меня есть неукротимая Пенелопа Иллэниэл, воинствующая графиня и укротительница детей-волшебников. Какая опасность может мне грозить? — Чёрт побери, её общее хорошее настроение было заразительным.
После того, как мне насильно подняли настроение, мы быстро позавтракали, а затем покинули дом. Через мой личный телепортационный круг мы переместились к Мировой Дороге, а оттуда пешком добрались до ворот в Тёрлингтон. Там и началась весёлая часть нашего путешествия.
Пенни выглядела нерешительной, когда я протянул ей руку. Она взяла её, но выражение её взгляда сказало мне, что у неё появились сомнения.
— Что не так? — спросил я.
— Ты уверен, что это не опасно?
Ну — нет, на самом деле полёт никогда не был полностью безопасным делом, а мой способ полёта был опаснее других. Это было основной причиной того, почему я был единственным из ныне живущих волшебников, способным так летать. Ни у кого другого не хватало духу пытаться это делать, и я определённо не собирался даже своих детей учить такому методу полёта.
Однако, у этого была и обратная сторона. Я в совершенстве овладел этим искусством. Сравнивать мне себя было не с кем, но я знал, на что способен.
— Ты ведь уже не в первый раз летаешь со мной, забыла? — ответил я, отвечая вопросом на вопрос.
— Тогда столько всего происходило… — начала она. — И было так много опасностей, что полёт нас тогда волновал меньше всего. Мы уже годами не летали.
Поправка — она не летала. Я же поднимался в небо неоднократно.
— Ты не раз летала на драконе, — сделал наблюдение я.
— Там другое, — ответила она. — Летать верхом мне тоже не совсем уютно, но подо мной хотя бы есть большой дракон.
— Но мы же уже летим, разве ты не заметила?
Резко опустив взгляд, она увидела, что мы уже находились в нескольких футах над землёй. На самом деле я соврал. Мы вообще не находились в полёте. Я просто создал силовую плоскость под нашими ногами, и мягко поднял нас в воздух. Мы просто стояли на невидимом возвышении, но суть была в том, чтобы она пообвыклась, в мысленном плане.
— Ох! — воскликнула она. — Что случилось? — Пенни мгновенно схватила меня за руку, и я был более чем рад обнять её, когда она вцепилась в меня, опасаясь упасть.
Я расширил свой щит, заключив в него нас обоих, и сделал его пошире у нас под ногами, чтобы ветру было легче нас поднимать. Вот теперь мы летели. Мы медленно поднимались в воздух, и руки Пенни сдавили меня с такой силой, что едва не ломали мне рёбра. Свой личный щит я убрал, как обычно и поступал, когда мы с ней находились в физической близости.
«Заметка на будущее — не пугать её слишком сильно, иначе она может случайно разломать меня надвое», — подумал я.
Щит у нас над головами я держал открытым, чтобы мы могли чувствовать движение ветра, пока я медленно увеличивал нашу скорость.
— Всё хорошо, — сказал я Пенни. — Я тебя держу. Даже если ты отпустишь меня, то не упадёшь. — Всё это время она стояла, уткнувшись лицом мне в грудь.
— Да ни за что на свете! — приглушённо воскликнула она через ткань моей куртки.
Если честно, меня её тревога удивила. Мне пришлось напомнить себе, что в некотором смысле существовало две Пенелопы. Одна была воином, сражалась бок о бок со мной не первый год против невероятных опасностей и чудовищ — а другая была совершенно обычной девушкой, с которой я давным-давно познакомился, и в которую влюбился. Моя жена могла при необходимости сделать почти что угодно, если в опасности была её семья — либо я, либо наши дети. Она готова была прыгнуть льву в пасть, если полагала, что это необходимо для защиты одного из нас.
Благодаря этой силе она за прошедшие годы совершила много удивительно храбрых поступков. Не потому, что хотела, и не потому, что не боялась — просто она была слишком сильной, чтобы позволить страху помешать защите её семьи. И пока всё это происходило, она была такой свирепой, что легко можно было подумать, будто она не боялась.
На самом деле во время большей части тех событий она была в ужасе.