— Где остальные? — спросила она. — Ты один?
— Я отправил их обратно. Пенни была ранена, и мы потеряли несколько солдат.
Она отпустила меня, и осела на колени:
— Значит, ты тоже в западне. У тебя есть еда?
— В западне? Нет. Я пришёл забрать тебя домой, — сказал я ей. В ответ на эти слова её лицо изменилось — отчаяние в её взгляде сменилось надеждой. Однако я всё ещё не до конца понимал, что происходит: — Почему ты не телепортировалась обратно?
Элэйн опустила взгляд:
— Я не смогла вспомнить ключи. Они были у меня записаны, но я потеряла пояс и мешок в неразберихе первого нападения.
Я вздохнул:
— Я же заставил тебя зазубрить их, когда ты была моей ученицей. Как ты могла забыть?
— С тех пор годы прошли. Со временем некоторые вещи забываются…
— Тогда тебе следует их освежить, — сказал я, почти сразу же пожалев о резком тоне моего голоса. Моя собственная провальная попытка защитить Пенни оставила во мне горечь, и теперь окрашивала мою реакцию. В отличие от нас с Мэттью, большинство людей не обладало идеальной памятью. Мне было легко судить, но лично мне никогда не приходилось освежать в памяти такие подробности. — Прости, — быстро сказал я. — Сейчас не время. Я устал, и сам расстроен.
Теперь, когда я больше не был в разуме камня, моя голова пульсировала болью, но я проигнорировал её, и расчистил с помощью магии ровную площадку посередине укрытия Элэйн.
Та встревожилась, и предостерегла меня:
— Осторожно. Их притягивает любое применение силы.
— Они не могут видеть наш эйсар под этой твоей завесой.
Она покачала головой:
— Без разницы. Даже сама завеса их привлекает. Они чуют используемый ею эйсар, даже если не могут точно видеть, где она находится. Слишком большое количество силы привлечёт целую толпу, и в конце концов они наткнутся на вход.
— И чем ты занималась всё это время?
— Держала разум закрытым, и как можно сильнее приглушала свой эйсар. Завесу я использовала только тогда, когда слышала чьё-то приближение. В первый день мы с папой скрывались под завесами, вместе с беднягой Брэнтом. Но они постоянно нас находили. В конце концов папа догадался, что они идут на рассеиваемый нашей завесой эйсар, но было уже слишком поздно. Когда волки нас нашли, он бежал, чтобы увести их прочь.
Уолтэра убили какие-то странные волки? Трудно было в это поверить.
Элэйн продолжила:
— По-моему, он как-то смог убить волков. Я видела, как он возвращался, но его поймали пауки. — Она приостановилась, ей трудно было произнести эти слова. — Я видела всё… до конца.
Я ей сочувствовал, но даже эта эмоция притупилась:
— Ты говоришь «они», но что именно ты имеешь ввиду? Медведей, или что-то ещё? — спросил я.
— Да всех, — ответила она. — Твари вроде медведей, пауки, волки… в этом лесу даже есть крупные хищные змеи. Все они тянутся к любому значительному количеству эйсара. — Затем она указала на меня: — Сейчас ты притягиваешь их к нам. Вот, почему я снова подняла завесу, но если ты не закроешь свой разум, и не спрячешь эйсар внутри себя, то в конце концов они нас найдут.
Наше внимание привлёк донёсшийся снаружи шум, шелест листвы под тяжёлыми стопами. Элэйн будто смялась, вжимаясь в дальнюю стену своего укрытия. Она жестами рук умоляла меня последовать её примеру.
— Надо сделать круг, — сказал я ей, отказываясь приглушать голос. — Начинай. А с этим я сам разберусь.
— Магия не действует… — начала она почти шёпотом. — Тебе надо использовать что-то ещё.
Я кивнул:
— Знаю. Камни, грязь — всё, что под руку попадётся. Начинай круг, а я закончу добавлением ключей, когда вернусь.
После шага через завесу пробивавшийся через кроны деревьев тусклый свет был достаточно ярким, чтобы едва не ослепить меня. К счастью, у магического взора такой проблемы не было, поскольку не более чем в десяти футах от меня стоял гигантский человек.
Ну, слово «человек» ему не совсем подходило, но он был человекоподобным. Покрытый серой каменистой кожей, ростом где-то футов пятнадцать, он был двурукий и двуногий, хотя конечности его были изогнутыми и бугристыми, по человеческим меркам. Сидевшая на его плечах голова была толстой и короткой, почти без шеи, и венчал её массивный чёрный рог в центре лба.
— Чёрт, ну и урод же ты, — пробормотал я. Глядя на рог, мне стало жаль мать, родившую это чудовище. Впрочем, чуть погодя я осознал, что рог скорее всего вырос позже.
Глава 18
Мы с великаном пялились друг на друга где-то секунду. Я думал о нём как о великане, поскольку понятия не имел, как ещё его называть. Он определённо был похож на чудовище из сказки какого-то сумасшедшего писателя. Поскольку я больше не находился в разуме камня, я не мог ожидать, что окружающий мир с ним разберётся, но у меня было полно других вариантов.