Мимо табуна идет девушка, ей табунщик дает лошадь с жеребенком. До коровьего стада дошла, корову с теленком получила. Погнала их всех домой.
А дома мачеха блины печет, собачка под окном лает:
— Каф-куф, красавица идет, полный двор скота приведет!
Вышла мачеха из избы, хотела побить собачку хворостиной, да видит, и в самом деле: неродная дочь целый гурт скота гонит. Ушла девочкой-замарашкой, а вернулась пригожей красавицей.
Со всего села женихи стали к ней свататься. А мачехе завидно. Злится она: на ее родную дочку никто не смотрит. И задумала мачеха послать свою дочь тоже стирать на речку черные онучи. Говорит ей:
— Только руки свои белые не порть. Черные онучи все равно не отстираешь. Ты постирай немножко, а потом посиди на бережку, подожди, что щука тебе скажет.
Пришла мачехина дочь на речку. Села на бережок и ждет. День сидит, ночь сидит. Надоело ей щуку ждать, она и говорит:
— Пусть тебя разорвут собаки! Я и так дорогу найду до лесной избушки.
Поднялась и пошла. Встречает стадо коров, пастухи просят ее помочь. Она хотела поступить так же, как и сводная сестра, да ничего у нее не получилось. Платье только запачкала, разозлилась и говорит пастухам:
— Пусть вас разорвут собаки!
Пошла дальше. Встретила табун лошадей. Табунщик просит:
— Помоги жерёбым кобылам, я тебе жеребеночка дам.
А мачехина дочка не знает, что делать. Разозлилась и говорит:
— Не нужен мне твой жеребеночек, пусть его разорвут собаки!.. Мне красивой надо стать.
И пошла дальше. Встречается ей овечье стадо. Пастухи просят помочь, а она им отвечает:
— Не хочу я ваших ягнят, пусть их разорвут собаки! Я красивой стать хочу.
Дошла она до лесной избушки, постучалась, просится переночевать. Впустила ее старушка, уложила спать. Утром будит, подает ей зеркальце. Глянула мачехина дочь на себя и заплакала от злости: из зеркальца смотрело на нее безобразное рыло.
— Пусть тебя разорвут собаки! — со злобой сказала она старушке.
— И тебя тоже, — говорит старушка. — Принесешь ты домой полный мешок костей.
Дала ей старушка на дорогу мешок. Ушла мачехина дочка. Мимо овечьего гурта идет, пастухи кричат:
— Свиная рожа косточки несет!
Мимо табуна проходит, табунщик кричит:
— Кикимора идет, косточки несет!
У коровьего стада слышит:
— Злючка идет, косточки несет!
А мачеха в это время в избе блины печет, дочку поджидает. Слышит, собачка во дворе:
— Каф-куф, уродина идет, мешок для своих косточек несет!
Выбежала мачеха с хворостиной, хотела побить собачку, а навстречу люди. Говорят ей:
— Твою дочку за околицей собаки рвут на куски.
Побежала мачеха за околицу, а там от ее дочки одни косточки остались. И мешок рядом с ними лежит. Сложила мачеха косточки в мешок и понесла домой.
Тут сказке конец, а мне пуре[4] корец.
ВЕДЯВА
Жили-были старик со старухой. Детей у них не было. Виряву[5] просили, к знахарке ходили, в русской церкви молились, чтобы бог наградил их сыночком. Но все без толку. Однажды пошел старик в лес пчельники проверить. В лесу захотел напиться, нагнулся к ручью, а Ведява[6] хвать его за бороду — и не отпускает.
Просит старик:
— Отпусти. У меня на конюшне хороший есть жеребец — тебе подарю.
Ведява отвечает:
— Не нужен мне жеребец. Обещай отдать то, что у тебя есть, но о чем ты не знаешь!
Старик умоляет Ведяву:
— У меня на огороде хорошая кладь, отдам тебе ее.
— Не нужно мне твоей клади, — говорит Ведява. — Обещай мне то, что у тебя есть, но о чем ты не знаешь!
— В лесу у меня семь пчельников, самый лучший твоим будет. Только отпусти, — просит старик.
А Ведява снова:
— Не нужен мне твой пчельник. Пообещай то, что у тебя есть, но о чем ты не знаешь!
Делать нечего, пришлось старику пообещать:
— Пусть будет твоим то, что у меня есть, но о чем я не знаю!
Ведява отпустила его. Приходит старик домой, а навстречу ему из ворот выбегает его трехлетний сын и говорит:
— Тятя, как я жду тебя! Почему ты три года отсутствовал?
Тут и понял старик, что сына обещал отдать Ведяве. Заплакал он и говорит:
— Эх, сынок!.. Не знал, что ты народился. Обещал я тебя Ведяве.
— Ничего, тятя, — отвечает сын. — Вот подрасту и пойду к Ведяве, я не боюсь.
Живут-поживают старики. Вырос у них сын большой и однажды говорит отцу:
— Благослови меня, тятя. Мне пора к Ведяве.