— Сначала скажи, где ты была? Тогда, может, я уйду отсюда.
— Я была в тридевятом государстве. Там царь женил своего сына. Я на 30 лет усыпила царевича и его жену.
— А как ты их усыпила?
— Ну этого тебе не знать.
— А коль мне не знать, так и тебе в этот гроб не войти.
— Я выпустила из них кровь.
— А как опять их оживить?
— Оживить их можно вот как: ихнюю кровь я взяла в пузырьки. Кровь жениха в большой пузыречек, а кровь невесты — в маленький. Спрятала я эти пузырьки за ворота. Вот если этой кровью смазать лоб, грудь и пятки умерших, то они оживут.
Миша вышел из гроба, а ведьма легла туда. Гроб захлопнулся, могила завалилась. А Миша опять лег спать.
Рассветало. Товарищи проснулись, запрягли тройку и поехали. Миша повел лошадей не той дорогой, которой нужно было ехать. Гриша говорит:
— Ведь нам надо не в ту сторону.
— Мы едем в тридевятое государство. Там уснули царский сын и его жена, их надо разбудить.
— Нет уж, Миша, я туда не поеду. Поезжай один, а я домой уйду.
— Эх, Гриша, Гриша, значит, напрасно служил ты, если не знаешь, как надо слушаться начальника. Не успел уйти со службы, а службу уж забыл.
Нечего делать Грише, пришлось согласиться. Долго, не долго ли они ехали, приехали в столицу тридевятого царства. Над каждым домом черный флаг висит.
Товарищи пошли прямо к царскому дворцу. Миша спрыгнул с телеги и стал копать у ворот. Нашел два пузыречка, в них — кровь. Один пузыречек побольше, другой — поменьше. Пришли царские слуги, спрашивают их:
— Вы откуда, почему здесь ходите?
— Ступай, доложи царю, — говорит Миша, — я слышал, у него уснули сын и сноха. Вот я приехал разбудить их.
Слуги не поверили, но все-таки доложили царю:
— Ваше императорское величество, приехал солдат, говорит, что разбудит сына и сноху.
— Ступайте, позовите его ко мне.
Привели Мишу к царю. Царь спрашивает:
— Ты разбудишь моего сына и сноху?
— Да, для того я сюда и приехал.
Царь и Миша вошли в зал. В зале кругом люди.
— Что это за люди? — спрашивает Миша царя.
— Это врачи, они думают, как разбудить сына и сноху.
— Прогони их всех, дай приказ, чтобы трое суток в городе была тишина, никакого шума и стука не было.
Сейчас же царь выпроводил врачей, дал приказ, чтобы в городе три дня никто не стукнул и на лошадях никто не ездил. Взял Миша с собой бутылку вина, вошел в спальню наследника. Достал пузырек, намазал кровью лоб, пятки и грудь царскому сыну — и тот проснулся. Встал, но идти не может: в ногах нет силы.
Миша налил в стакан вина, напоил царского сына, дал ему солдатский сухарик. Немного погодя еще налил вина. Царевич стал ходить по залу, Миша вывел его к царю и говорит:
— Ну сын проснулся!
— Почему, тятя, он говорит, что я проснулся?
— Эх, сынок, ты ведь три месяца спал. Неизвестно, когда проснулся бы, если бы не разбудил тебя этот солдат.
— Этого не может быть, — говорит царский сын.
— Ступай, погляди на свою жену, она и сейчас еще спит, вместе с тобой уснула.
Пошел царевич, глядит — жена как мертвая.
— Значит, верно, — говорит наследник. — Ну, солдат, разбуди и жену.
Миша достал маленький пузыречек с кровью и проделал то же самое, что и с царевичем. Проснулась сноха и говорит:
— Почему во мне совсем нет силы? Даже ноги онемели. Миша налил вина, дал ей сухарей, напоил, накормил. А как почувствовала она прилив силы, встала. Миша вывел ее в зал и говорит наследнику:
— Вот твоя жена, она тоже ожила и больше не уснет. Царь устроил бал, стали все пить и есть. Миша сказал:
— Да, вот мы здесь веселимся, а меня у ворот товарищ ждет. Он там с лошадьми остался.
Тут же пошли за Гришей. Испугался Гриша и думает: «Наверно, Миша что-нибудь не то сделал, и нас в темницу посадят!..» Привели Гришу во дворец, посадили рядом с Мишей.
— Давай, брат Гриша, пей, ешь, мы ведь так никогда не ели.
Наелись, напились они. Бал кончился. Царь спрашивает Мишу:
— Ну, говори, чего тебе надо в награду.
— Мне ничего не надо. Я сюда не из-за денег приехал, а потому, что услыхал о твоем несчастье.
— Ну хоть на дорогу возьми, в дороге деньги понадобятся.
Насыпал царь целую шляпу золота, отпустил друзей, и они поехали на своей тройке. Едут день, едут два, к вечеру доехали до леса. Совсем уж стемнело. Вот ехали, ехали они лесом — вдруг лошади стали, дальше не едут.
— Иди-ка, Гриша, посмотри, что там на дороге.
— Нет уж, брат Миша, я не пойду. Ступай сам посмотри.
Слез Миша, смотрит — поперек дороги мертвый человек лежит. Взял Миша его, принес на телегу и говорит: