Ну залез Ваня на печку, только дремать начал — вдруг слышит, кто-то идет. Заходят в избу старик и три девушки.
— Давайте, дочки, обедать, — говорит старик.
Сели хозяева за стол. Одна девушка достала из печки чугун со щами и говорит:
— Дедушка, да ведь щи наши кто-то ел! Гляди, и мясо отрезано!..
— Это гость какой-нибудь случайный, — отвечает старик. — Проголодался и поел. Пусть ему на доброе здоровье будет. Давайте и мы поедим, и нам хватит.
Достала девушка чугун каши.
Пообедали хозяева, встали из-за стола, старик и говорит:
— Давайте теперь посмотрим, кто у нас в гостях был. Достань, дочка, из сундука мое волшебное зеркальце.
Девушка подала старику зеркальце, он направил его в сторону леса, посмотрел и говорит:
— В лесу никого нет.
Направил в сторону поля, посмотрел в зеркальце:
— В поле тоже никого нет.
В сторону моря направил зеркальце:
— И в море его нет. Значит, гость должен быть здесь, никуда он не ушел.
И стал старик кликать:
— Выходи, кто бы ты ни был! Выходи, не бойся, ничего с тобой не будет.
Тут Ваня слез с печки.
— Ну вот, говорил я, что он здесь, — сказал старик. — Сказывай, служивый, куда идешь, как в нашем доме очутился?
Ваня рассказал все как есть: ни родителей, ни жены у него нет, а идет он сам не зная куда.
— Так поступай ко мне на службу. Год послужишь у меня, награжу тебя, чем пожелаешь.
— А что мне делать?
— Вот что: я с дочками уйду в тридевятое государство, там дела у меня есть. А ты дом будешь караулить, лошадь кормить-поить. Работа не тяжелая. Но смотри, береги Сивку, если с ней что-нибудь случится, то и с нами в тридевятом государстве беда будет.
— Ладно, — говорит солдат Ваня. — Двадцать пять лет царю служил, один год тебе послужу.
Легли спать. Утром проснулись, позавтракали, старик и говорит девушкам:
— Пора нам, дочки, в путь-дорогу.
Вышли они на крыльцо. Девушки подпрыгнули — и в голубок превратились. Старик перекувыркнулся — в вихрь обратился. Умчались они.
«Э, — думает солдат Ваня, — тут дело не простое. Надо службу хорошо нести, а то как бы чего не вышло».
Пошел Ваня на конюшню, Сивка там худой, заморенный стрит, одна кожа да кости. Стал Ваня его кормить-поить, чистить каждый день. Даже на конюшне спал, чтоб ненароком кто не увел коня.
Поправился конь, гладкий стал. Так и прошел год. Вернулся старик с дочками. Видит, солдат старался, хорошо дело делал и говорит:
— Какую плату, служивый, хочешь? Проси.
— Я, дедушка, не знаю, что просить. Что дашь, то и возьму.
— Ну в таком разе дам я тебе саблю. Как взмахнешь этой саблей в лесу, сразу просека сделается. А как выйдешь против неприятельского войска, то всех перебьешь.
Одна девушка дала Ване в подарок шапку-невидимку, другая — сапоги-скороходы, третья — кошелек-самотряс. Попрощался он с хозяевами и ушел.
Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, дошел он до чужого царства. Приходит в главный город, а там народ на площади толпится.
— Что такое? — спрашивает Ваня.
— А вот увидишь сам, — ему отвечают.
Привели на площадь молодого, красивого парня. Связали ему сзади руки. Палач положил его голову на плаху и — цох! — отрубил голову. Народ плачет, ругается.
— Доколе, — говорят, — лютовать наша ведьма будет?
— Почему парню голову отрубили? — спрашивает опять Ваня.
Рассказали ему люди: царевна повадилась каждую ночь убегать куда-то, а царь нанимает караульщиков, чтоб царевну никуда не пускали. Кто не укараулит ее, у того голова с плеч долой. А укараулить царевну никто не может, потому что царевна-колдунья усыпляет своих сторожей.
— Эх, — говорит Ваня, — наймусь-ка я к царевне караульщиком! Авось, уцелеет моя голова.
Приходит он к царю. Говорит:
— Согласен служить караульщиком. Но только с уговором: не укараулю твою дочь, ты мне голову отрубишь, а укараулю, то в жены мне отдашь.
Царь согласился.
Повели Ванюшу в дом. Дом был пятистенный, без окон, только одна дверь для входа. В заднюю комнату поместили царевну, а в проходную — Ванюшку. Дверь он оставил открытой. Лег на кровать, притворился спящим. Много, мало ли времени прошло, слышит, вышла царевна из комнаты. Сунула под кос Ванюшке пузырек с сонными каплями, и Ванюшка заснул. А царевна нарядилась и ушла к возлюбленному. Проснулся солдат, смотрит, — а царевны нет.
— Ведь ушла, сатана! Теперь где ее найдешь?
Быстро надел сапоги-скороходы и говорит: