А из-за чего? Из-за пятака.
БЫКИ ПРОВАЛИЛИСЬ
Одного старика поп нанял к себе в батраки. Очень тяжело было ему у попа. Даже в праздничные дни заставлял поп работать.
Однажды в большой праздник поп заставил старика работать. Он говорит:
— Бачка, утром второго дня пасхи я работать не стану. Поп говорит:
— Почему не будешь?
— Вот почему: утром пойду молиться в церковь.
— Зачем тебе ходить в церковь? Не бойся, работать на пасху не грех.
Батрак все же пошел в церковь. Там слушал проповедь попа о том, что люди в праздник не должны работать — грех.
Батрак подошел к попу и говорит:
— Бачка, ты сам сказал, что в праздничные дни работать грех, а меня вчера заставлял.
Поп рассердился. На третий день пасхи он послал пахать на быках, дал на обед лишь кусок хлеба.
Думает батрак, как попа обмануть? Он взял и продал быков, а хвост одного быка отрезал и зарыл наполовину в землю.
В это время поп на тарантасе приехал проверить батрака — работает он или нет.
Поп спрашивает:
— Что случилось?
— Смотри, что! Говорил я, что работать в праздник грех. Вот быки и провалились в землю. Я успел за хвост поймать последнего быка. Давай скорей хоть одного быка вытащим.
Не смогли вытащить: только хвост в руках остался.
БАТРАК ФОКА И ПОП
Понадобился попу батрак. Но никто к нему не хотел идти работать, потому что поп был жадный, а работать заставлял с темна до темна.
А в том селе жили два брата — Петр и Фока. Бедно жили, своего хозяйства не было, по найму ходили. Вот приходит поп к ним и говорит:
— Люди напрасно болтают, что у меня работать тяжело. За год я пятьдесят рублей даю. Но только с уговором: что я ни скажу, батрак должен точно сделать, а хоть один раз ослушается — пропали его пятьдесят рублей. И еще один уговор: хозяин и работник, что бы ни случилось, не должны друг с другом ругаться, а кто первым рассердится, тому нос отрезать.
— Ладно, — сказал старший брат. — Попробую я.
Поступил он к попу в батраки. В первый день поп разбудил его спозаранку и говорит:
— Вспаши, Петя, загон. С тобой пойдет моя ученая собака, она покажет, где загон, и ходить будет туда и обратно, а ты за ней пахать будешь. Столько паши, сколько собака будет ходить. На тебе каравай хлеба и окорок, но чтоб были целы, а сам был бы сыт. Понял, Петя?
— Понял, батюшка!
Запряг батрак лошадь, поехал за собакой по полевой дороге. Остановилась собака возле большого загона, села на хвост и ждет. Только успел Петя перепрячь лошадь в соху, как собака вскочила и начала ходить вдоль загона. Ну, а Петр за ней пашет. Без отдыха пахал до самого обеда, устал, от пота взмок, а собака знай себе ходит, хоть и язык набок свесила.
Наступило обеденное время. Собака легла под телегу. Петя распряг лошадь и дал ей корм. Самому бы тут пообедать, да поп велел окорок и каравай целенькими назад привезти. Смотрит на них Петя, и слюнки у него текут. Чтобы не видеть еды, лег и глаза закрыл. Хотел вздремнуть малость, а собака уже на хвосте сидит. Ждет.
Опять принялся Петя за работу. Солнце садится, люди с поля домой идут, а собака все ходит и ходит. Петя за ней пашет и пашет.
Вернулся домой донельзя усталый.
— Ну как, — спрашивает поп, — в точности все сделал, как я велел?
— В точности, батюшка.
— А на меня сердишься?
— Нет, батюшка! — А у самого язык чешется попа обругать.
И на другой день, и на третий собака водила Петра с утра до ночи. От голода у него живот к спине прирос. А поп спрашивает:
— Так ли сделал, как я велел?
— Так, батюшка, так!
— А на меня сердишься?
Тут Петю прорвало:
— Как же на тебя не сердиться, долгогривый! Я уж третий день голодный?..
— Ага, ага! — закричал поп. — Обругал меня, рассердился — давай нос отрежу!
Убежал домой Петя. Рассказал брату Фоке: нет, мол, никаких сил, там и черт не выдержит.
— А я все-таки наймусь к нему, — говорит Фока. — Отрежу я попу нос!
Как старший брат ни отговаривал младшего, Фока все-таки пошел к попу и нанялся в работники.
Послал его поп пахать за ученой собакой. Выехал Фока со двора, отрезал кусок окорока и добрый ломоть хлеба. Жует себе. И собаке кинул. Приехали к загону. Собака села на хвост и ждет.
— Ну, подожди маленько, — говорит Фока.