— Прошу, прости меня. Я думала с тобой драться, но против тебя сил моих не хватает: ты сильнее меня!
— Ох, матушки, как будто знали, что она колдунья, а не простая старуха, — говорят домашние.
Старуху скорее подняли, повели в чулан, угощают ее, поят-кормят. А старика в красном посадили за стол, как почетного колдуна.
Вошла девушка, которая приходила к старику с просьбой найти отрез шелка, и обращается к нему:
— Я вчера к тебе приходила, ты сказал, что найдем пропажу.
— Вот что… за селом есть овин, в этом овине спрятан шелк.
Девушка и ее подруги пошли искать. Все перебрали, перерыли, но шелка так и не нашли. Пришли обратно.
— Дедушка, там ничего нет.
— Как ничего нет! Я никогда не ошибаюсь. Я указал место, значит, ищите там!
— Дедушка, мы все перерыли, но ничего не нашли.
— Вам и не найти. Пойдемте со мной, я найду сам.
Пошел старик в красном, а с ним и другие люди. Искали, искали, ковыряли-швыряли, но ничего не нашли. Вернулись в Дом. Старик притворился пьяным, закачался и говорит:
— Ты того, девка… приходи дня через два. Сейчас я пьян, поэтому мог ошибиться: голова кружится.
Солдат смотрел-смотрел и сообразил, какие колдуны перед ним. Он стал думать, что делать с шелком. Жалко стало девицы. Домой если взять шелк — нужен ли, возможно, дома никого и в живых не осталось. Решил он свою находку отдать девице, но вместе с тем проучить и колдуна с колдуньей. Сошел он с печки и говорит:
— Не слушайте этих шутов, они ничего не знают. Колдун — это я! Я на три аршина в землю вижу, я найду вашу пропажу. Видите вон часовню? Отмерьте от нее в сторону восхода три шага — найдете шелк!
Побежали туда, отмерили три шага от часовни и нашли пропажу. Смотрят на солдата, дивуются и говорят между собой:
— Вот это колдун! Сразу обнаружил шелк.
— Дайте мне соленый огурец, вилок капусты и решето. Я покажу, кто такие ваши колдуны, — говорит солдат.
Принесли солдату огурец, вилок, решето. Он вилок с огурцом положил в решето и говорит:
— Смотрите, сейчас же колдунью-старуху заставлю выпить лохань помоев и лопнуть.
Старуха испугалась, выскочила из чулана да хлоп в ноги солдату.
— Солдат, оставь мою душеньку, я не колдунья, ничего я не знаю.
А солдат вращает, трясет решето да сам бормочет:
— Урцик-пурцик покружу, бабе лопнуть прикажу.
Старуха еще больше струсила, со слезами стала просить солдата. Солдат посмотрел на нее в упор да и говорит:
— Ладно, иди. Жалко мне тебя, но больше колдуньей не притворяйся.
Старуха на радостях как выскочит из дому!
А солдат решето трясет и говорит:
— Теперь смотрите, сейчас тех воров, что шелк украли у девушки, в Сидоров овин упрячу — век там сидеть будут.
Мужики, что шелк украли у девушки, напугались.
— Не губи нас, — просят.
— А вы о девушке подумали, каково ей от барыни досталось, — говорит солдат.
— Век воровать не будем, — клянутся воры.
— Ладно, идите, — отпустил их солдат.
Они бегом из дому!
— Ну, теперь смотрите, сейчас у этого старика в красном ноги прилипнут к потолку, и так он будет висеть три дня! — говорит солдат.
Старик оробел.
«Если три дня так висеть, кишки через рот вылезут», — думает он.
Солдат стал трясти решето да приговаривать:
— Урцик-пурцнк просеваю, ноги к матке17 прикрепляю.
Старик в ноги солдату:
— Прости, солдат, я не колдун. Я ничего не знаю, я только обманываю. Солдат, отпусти меня!
Солдат отпустил. Старика выгнали из дому. Солдата посадили за стол, кормят, поят его. Все обрадованы: ведь с таким колдуном никому невесты не испортить, не околдовать.
Прошла свадьба. Солдата повезли домой на лошадях. Проехав немало пути, солдат спрашивает возницу: