— Наверно, крестился по дороге, Пятань?
— Нет.
— А лошадь хвостом крестилась?
— Чего-чего, а это она умеет, — отвечает Пятань.
Поэтому ты и не нашел совиного гнезда, — говорит.
На третий день привязал старик лошади хвост к ноге, себе руки кнутом связал и поехал в лес. Видит, на опушке большой дуб, а в нем дупло. Заглянул Пятань — в дупле гнездо, в нем два яичка посредине лежат, третье к самому краю скатилось, вот-вот вывалится. Едва успел старик руки развязать и ладонь подставить, как яичко само к нему в руку упало. И вроде бы голос такой слышится:
— Возьми меня! Отнеси бабке Акуле!..
Положил Пятань яичко в шапку и привез домой.
— Ну а теперь, — говорит бабка Акуля, — я три недели на печи буду сидеть, Куйгорожа высиживать.
Забралась Акуля на печь, сиднем на ней сидит, а старик есть-пить подает, Куйгорожа поджидает. Минуло три недели. Однажды ночью старик слышит — кто-то в избе пищит:
— Кик-кик! Давайте мне работу. А не дадите, я избу по бревнышкам разбросаю.
— Кто это? — спрашивает старик.
Бабка Акуля с печи отвечает:
— Это Куйгорож из яйца вылупился. Скорей придумай для него работу. Он не может без работы жить. Не дашь ему занятия, так он все кругом разрушит и нас с тобой убьет.
— Чего-чего, — говорит старик, — а дел у нас невпроворот и в поле, и во дворе. Вот тебе задание, Куйгорож: поле вспаши, рожью засей, и пусть она к утру поспеет!
— Кик-кик! — пискнул Куйгорож. — Не боятся руки муки, а ноги — дороги, будет сделано.
Утром пошел старик в поле и удивился: не сеял, не пахал, а с урожаем! Обрадовался Пятань. Рысцой прибежал к старухе и говорит:
— Теперь, Акуля, мы не пропадем. Вот если бы еще новую избу сделал нам Куйгорож, тогда и вовсе зажили бы мы на славу…
— А ты прикажи ему, — говорит старуха.
Ночью Куйгорож пищит:
— Кик-кик! Что делать? Давайте работу!
— Новую избу сделай к утру, — приказывает Пятань. — И чтоб лавки новые были и печка новая.
— Не боятся руки муки, а ноги — дороги, будет сделано, — говорит Куйгорож.
Легли спать старик со старухой, утром просыпаются и глазам своим не верят: стены в избе новые-еловые, лавки новые-дубовые, столешница березовая, печка узорами расписана, а в сенях кадки липовые для меда и масла. Весь день Пятань с Акулей любовались новой своей избой, насмотреться на нее не могли. Вечером старик говорит:
— Не хуже людей теперь мы с тобой живем, Акуля. Вот только хлев у нас старый, а в хлеву никакой скотины нет. Прикажу-ка я нынешней ночью Куйгорожу сделать новый хлев и чтоб в нем полным-полно было всякой скотины.
Наступила ночь. Как только запищал Куйгорож, старик ему дал новую работу. Утром хлев был готов, а в нем и лошади, и коровы, и свиньи, и овцы…
— Добра в избе не хватает, — говорит старуха. — Попроси у Куйгорожа шубу для меня и платьев разных, красивых. И себе попроси одежи и обувки крепкой.
Так Пятань и поступил. Ночью дал Куйгорожу задание — утром в избе было что душе угодно: и одежда, и обувь, н посуда. Старик со старухой примеривают обновы, смотрят — не насмотрятся.
— Ну, что еще мы у Куйгорожа попросим? — спрашивает Пятань. — Все у нас есть. Теперь мы богаче всех в селе.
— Давай гостей созовем, пир устроим, а Куйгорожу велим, чтобы на столе были такие кушанья, какие бояры едят на пасху. Чтоб жареного-пареного вдоволь да каждому штоф казенного вина.
— Ладно, Акуля, — говорит старик. — Так и сделаем.
Всю ночь работал Куйгорож, утром столы ломились от кушаний, мордовских, русских, заморских. Созвал Пятань гостей. Пир пошел такой, какого никогда в деревне не было. День пировали, и к вечеру из гостей подошел к хозяину сельский богатей-купец Петр Иванович и говорит:
— Сергей Петрович! Теперь ты стал жить богато, даже большую пасеку имеешь. Давай осенью вместе начнем торговать.
— Что же, Петр Иванович, давай! — согласился с ним старик, а сам себе думает: «Видишь, он теперь только нашел мое имя и род, а раньше звал меня Пятань Сергей».
На другой день сельский богатей встал утром и говорит своим сыновьям, что он еще хочет поговорить кое о чем с Сергеем Петровичем, и ушел к нему. Когда зашел в дом Сергея Петровича, снял с головы картуз и, поклонившись, сказал:
— Здорово живешь, Сергей Петрович!
— Того и тебе желаю, Петр Иванович! Сядь со мной рядом, поговорим о хозяйстве.
Петр Иванович взял двумя руками правую руку Сергея и долго тряс ее.