Шли они, шли, попадается им утиное стадо.
Лиса спрашивает пастухов:
— Чье это утиное стадо?
— Это утиное стадо семиглавого Каряза, — сказали ей пастухи.
А лиса говорит:
— Птичники, утиные пастухи! Когда станет проезжать свадьба Красавца Дамая, вы так не отвечайте: царь Гром своей громовой стрелой застрелит вас, огнем сожжет вас и золу вашу ветром своим развеет. Он за Красавца Дамая дочь свою выдает. Если кто спросит, чье это стадо, отвечайте: Красавца Дамая — тогда царь Гром не тронет вас.
Сказала лиса так, и пошли они с Дамаем дальше.
Шли, шли и повстречали гусиное стадо. Лиса и говорит:
— Птичники, гусиные пастухи! Если кто спросит вас, чье это стадо, отвечайте: Красавца Дамая — тогда никто не тронет вас.
Пошли лиса с Красавцем Дамаем дальше, и повстречали они стадо коров, а потом табун лошадей. Лиса всех этих пастухов учила отвечать так же, как научила пастухов куриного, утиного и гусиного стад.
Вот дошли Красавец Дамай с лисой до большой реки. Через эту реку царь Гром приказал построить новый мост. Лиса и говорит Красавцу Дамаю:
— Как бы нам разрушить этот мост? Давай так сделаем: я буду грызть сваи, а ты будешь их трясти и расшатывать.
Принялась лиса грызть сваи, грызла, грызла — перегрызла, а Красавец Дамай расшатал их и свалил.
Тогда лиса велела Красавцу Дамаю скинуть с себя штаны и рубашку. Послушался ее Красавец Дамай, снял с себя одежду, а лиса пустила ее по реке. Так к царю Грому нагой и пришел Красавец Дамай.
Когда они пришли, лиса начала вздыхать:
— Что ты сделал, сват царь Гром!.. Говорила я тебе, чтобы у тебя дороги и мосты были хорошие и крепкие, а они никуда не годятся. Когда ехали по мосту через большую реку гости твоего зятя Красавца Дамая, мост твой не выдержал и провалился. Все гости в реке потонули. И сам зять твой Красавец Дамай чуть было не потонул, да, на счастье, он плавает хорошо: снял с себя поскорее одежду в воде и выплыл на берег. Ах ты, сват царь Гром! У твоего зятя Красавца Дамая гости были лучшие из лучших, бояре из бояр, а из-за тебя они все до единого и с конями, и с имуществом потонули. Остались только мы двое: верно, очень уж счастлива дочь твоя. Где найти ей мужа, равного Красавцу Дамаю! Хороши были кони у Красавца Дамая, твоего зятя, а еще лучше была у него одежда! Ах, ах, сватушка, как мне перенести такой стыд перед Красавцем Дамаем! Ни кони твои, ни наряды твоей дочери, может быть, еще не понравятся ему…
Долго еще лиса говорила такие речи царю Грому.
Приказал царь Гром своей дочке принести Красавцу Дамаю самую лучшую, самую нарядную одежду.
Царь Гром для себя и для своего зятя Красавца Дамая запряг коней. Из глаз его коней огонь сыплется, из ноздрей дым валит, уши — веретенами, ноги — пестами, от хвоста ветер веет; когда кони бегут — земля дрожмя дрожит, небо звенит, из-под ног их молнии блещут; когда они скачут — медведи и волки в испуге по лесу разбегаются, змеи цепенеют, ястреба за облака прячутся.
Вот проезжает свадьба Красавца Дамая по полям семиглавого Каряза, между его стадами. Царь Гром где ни увидит стадо, спрашивает:
— Это чьи стада-то?
Пастухи отвечают:
— Это стадо почтенного Красавца Дамая.
Лиса вперед бежит, только хвост ее во все стороны развевается — свадебный поезд она оставила далеко позади себя. Прибежала лнса прямо к семиглавому Каряэу:
— Эй, семиглавый Каряз, семиглавый Каряэ! Царь Гром выдает дочь свою за Красавца Дамая, он собирается свадьбу в твоем доме играть. Если не впустишь его, он тебя своей громовой стрелой застрелит, своей молнией сожжет, по ветру развеет!
Семиглавый Каряз говорит лисе:
— А сам я куда денусь? Научи!
— Вот спрячься под эти дрова для семи костров, — отвечает лиса.
Семиглавый Каряз спрятался под дрова. Лиса говорит ему:
— Смотри не выходи отсюда до отъезда царя Грома. Если выйдешь — потеряешь все свои головы: царь Гром тебя не любит, застрелит и сожжет. Ты молчи и не шелохнись. Только тронешься — пропадешь!
Каряз говорит:
— Даже если он соберется эти дрова сжечь, я и тогда не шелохнусь… Если он меня сожжет — это не беда, только бы не развеял по ветру мою золу! Я тогда снова оживу и сделаюсь молодым парнем. Съем его зятя Красавца Дамая, а дочь его возьму за себя. Тогда у царя Грома против меня силы не хватит…
— Ладно, — говорит лиса, — делай как знаешь!
Приехал царь Гром к семиглавому Карязу.
Лиса с Красавцем Дамаем угощают царя Грома и всех гостей в чужом доме.
Много они пили, ели. После того лиса вышла на двор погулять со своим сватом, царем Громом. Ходили, ходили они, остановились против дров, приготовленных для семи костров, лиса и говорит:
— Сват царь Гром, а сват царь Гром! Ты силен-то силен, да не сможешь, верно, сразу зажечь эти семь костров из сырого дуба!
— Зажгу! — отвечает Гром.
Лиса и договорить не успела, как блеснули молнии, поднялся черный густой дым, загорелись сразу все семь костров из сырого дуба. Семиглавый Каряз и охнуть не успел — огонь вместе с сырыми дровами проглотил и его. А лиса вот смеется, вот смеется!
— Чего ты смеешься, сваха лиса? — говорит царь Гром. — Что ты сердишь меня? Ты надо мной не смейся! Смотри не вводи меня в гнев: весь ваш дом обращу в золу и развею по ветру!
Лиса говорит:
— Да как не смеяться над тобою, сватушка миленький! Ты эти дрова сжечь-то сжег, а золу их развеять не можешь!..
Тут как поднимется страшный ветер с громом-молнией! Поднял ветер эту золу густым облаком и разметал на все четыре стороны. Тут только у лисы сердце успокоилось: боялась она, чтобы не ожил семиглавый Каряз.
Как кончилась свадьба, гости разъехались по домам. Умчался и царь Г ром в свои владения. Остался в богатом дворце семиглавого Каряза только Красавец Дамай со своей молодой женой.
Стали они жить-поживать да лису добром поминать. И я у них в гостях был — мед-пиво пил: по бороде текло, а в рот и не капнуло.
Обещаный сын
или-были старик и старуха. Детей у них не было, и они очень печалились. Ну, делать нечего, коли нет, неоткуда взять. Старик ушел бурлачить. Дето он бурлачил, а потом пошел домой. День был жаркий. Он сел отдохнуть около мельничного пруда. Отдохнул немного, захотелось ему пить. Нагнулся и припал к воде. Напился, стал вставать. Чувствует, будто кто схватил его за бороду. Сюда дернет, туда дернет — борода не вырывается. Он говорит:
— Кто там, пусти. Чего балуешься?
— Не пущу, — отвечает голос из воды.
— Почему? — спрашивает старик.
— Не пей вприпадку, вот почему, — отвечает голос из воды.
— А когда отпустишь? — спрашивает старик.
— Тогда, когда пообещаешь дать мне то, о чем ты не знаешь в доме. А если не пообещаешь, утащу тебя в воду, — ответил голос из воды. И начал тащить.
— Погоди, не тащи меня! Сперва подумаю! — сказал старик. Начал думать и сказал: — Ну возьми!
Вышел Ведь атя19 из воды, весь седой. Вытащил ножик, бумагу, словно из бересты, и говорит:
— На, разрежь свой безымянный палец, я напишу письмо твоею кровью, а так как ты писать не умеешь, проведешь черту.
Старик надрезал палец, тот обмакнул свое перо и что-то написал, а старик под письмом провел черту. Ведь атя ушел в воду, а старик пошел домой. Идет, думает, а сердце его тоскует. Подошел к дому, вошел во двор. Старуха его вышла ему навстречу с ребенком на руках. Старик сразу догадался и подумал: «Эх, что я сделал. Лучше бы он меня самого утащил в воду». Упал на землю и начал рыдать.