Не удалось ухватиться и за другое дерево.
— Ну, кум, доедем до третьего дерева, ухватись за него.
Как только доехали до третьего дерева, кум уцепился за него, а черт-кум поехал дальше.
Висит старик, руки устали, вот-вот упадет. Посмотрел вниз, а внизу под ногами черная вода. «Что делать? — думает старик. — И висеть будешь — пропадешь, и упадешь в озеро — пропадешь». Стал кричать. Один раз крикнул — голоса не хватило. Крикнул второй раз громче. После этого крикнул что есть силы. Слышит он голос своей жены:
— Видно, с ума сошел, пил три дня подряд, а теперь караул кричишь!
Старик слышит свою старуху, но не видит. Мерещится ему, что кругом вода и лес.
— Старуха, где ты, уцепись за меня, я не вижу тебя.
— Подожди, сейчас слезу с печи, зажгу огонь.
Слезла старуха, зажгла огонь, смотрит — старик уцепился за край полатей, а ноги подтянул, боится упасть.
— Да ты что делаешь, зачем повис?
Наконец опомнился старик, слез вниз, сел на скамью и стал рассказывать:
— Эх, старуха, где я был!
— Кум заезжал за тобой, да ты очень крепко спал, будил-будил он тебя — не добудился и уехал один на ярмарку.
Потом старик рассказывал всем этот свой сон.
Дурак
или-были старик со старухой. Старик был немного глуповат. Однажды кончилась у них соль. Старуха и говорит старику:
— Старик, иди купи соли.
— А сколько купить?
— Да батманчик33.
— Я позабуду.
— А ты иди по дороге и говори: «батманчик, батманчик, батманчик» — и продавцу так скажи.
Идет старик по дороге, а сам твердит: «Батманчик, батманчик, батманчик». С этими словами дошел до загона, где мужик сеет рожь.
— Почему «батманчик»? — Мужик надеялся урожай получить. — У меня и так плохонький загон, а ты хочешь, чтобы десять фунтов уродилось. — И начал старика плеткой хлестать.
Пришел старик со слезами домой, жалуется жене:
— Мужик сеет рожь, а я прохожу мимо загона и говорю «батманчик». За это он избил меня.
.— Эх, старик, старик! Ты сказал бы: «побольше, побольше.
— Я забуду.
— Не забудешь, ты иди по дороге и говори: «побольше».
Идет старик по дороге, а навстречу ему несут покойника.
Идет старик мимо покойника и кричит что есть силы:
— Побольше, побольше!
Опять избили старика носилками по голове. Старик пошел домой со слезами.
— Ты что, старик, плачешь?
— Как не плакать, голову чуть не разбили.
— За что опять, кто обидел?
— Навстречу несли покойника, а я говорю: «побольше, побольше».
— Эх, старик, старик! Не догадался, что сказать. Нужно бы сказать: «в последний раз чтобы было».
— Пойду скажу, боюсь только — забуду.
— Не забудешь. Ты иди, а сам говори: «в последний раз чтобы было».
Идет старик своей дорогой и знай твердит: «в последний раз чтобы было». Он даже не подумал, что встретит кого-нибудь. Но вот встретилась ему свадьба. Старик все твердит: «в последний раз чтобы было». Перестали звенеть бубенцы, остановился свадебный поезд, а он все твердит. Рассердились на него сваты, избили его до полусмерти. Опять в слезах пришел старик домой.
— Ты что, старик, плачешь?
— Как не плакать? Была бы ты на моем месте, умерла бы там, я вот хоть до дома дошел.
— Кто побил опять, за что?
— Кто знает, за что. Я иду и кричу: «в последний раз чтобы было». Никого не ожидал встретить, вдруг навстречу попадается свадьба. Я говорю и говорю, и на них не смотрю, а они остановились и меня побили.
— Эх, старик, старик! Не сумел нужного слова сказать. Ты взял бы да и запел.
— Ладно, пойду буду петь.
Идет битый старик и поет, будто не за солью идет, будто у него радость большая. Глядь: овин пылает, а хозяин горюет. Рассердился хозяин, намял бока старику. Идет старик, еше пуще плачет, слезы по лицу текут, с лица на бороду капают.
— Ты что, старик, плачешь? За что опять побили?
— Кто знает, за что. Я иду дорогой и пою, никому ничего не говорю. Гляжу: горит овин у одного мужика, а я пою да пою. Подбежал мужик, чуть всю бороду не вырвал.
— Эх старик, старик! Век прожил, а не нашелся, что сказать. Взял бы ты лопату и тушил с ним.
— Ладно, пойду потушу.
Идет старик с лопатой и смотрит, не видать ли где-нибудь огня. Видит: в одном месте мужик свинью палит.
— Теперь не будет колотить меня, пойду помогу ему.
Только разгорелась солома, старик стал кидать лопатой землю в огонь, так и потушил его.
Схватил мужик лопату и давай ею охаживать старика по башке, так бил, что деревянную лопату в щепки превратил.
Идет старик домой, даже плакать не может, все слезы выплакал, ни одной слезинки не осталось.
— Ты что, старик! Кто не оставляет тебя в покое?
— Не знаю, старуха! Люди очень глупые, ни за что отколотят. Мужик палил свинью, а я стал бросать землю, вот за это он и поколотил меня.
— Эка, не сумел, ты соломки бы подкладывал и огонек разжигал.
— Пойду сделаю так.
Идет старик, взял в руки солому, в карман спички. Встретился ему поп. Старик не узнал, что это поп, он думал, что это свинья идет, и стал подкладывать под попа солому и разжигать.
Поп бьет его палкой и ругает, но старик знай свое: подкладывает под него солому. Загорелась поповская риза, поп скинул свою длиннополую рясу и давай по голове бить этой рясой. Устал старик, весь в саже идет домой, плачет.
— Что, старик, текут слезы? Кто тебя сажей вымазал?
— Длиннополый поп, греха не побоялся.
— А за что он тебя вымазал?
— Я думал, это свинья, под хвост ему клал солому и разжигал ее. Он меня своей горелой рясой и почесал по голове.
— Эх, старик! Взял бы ты его руку и поцеловал.
— Пойду поцелую.
Надоела старику дорога, по которой он ходил, пошел по другой дороге — через лес. Навстречу вместо попа медведь. Медведь — на старика, а старик обрадовался, он думал, что это поп, и поцеловал его лапу. Помял медведь старика, чуть живого оставил. Идет старик опять жене жаловаться.
— Что старик?
— Вместо попа медведя поцеловал, он и помял меня.
— Ты бы его из ружья.
— Пойду догоню.
Взял старик свое ружье и ушел. На пути парни и девушки, он и пальнул в них. Но руки старика дрожали, он не попал ни в кого.
Парни пуще других избили старика. Опять пришел он к старухе жаловаться.
— Что, старик?
— Выстрелил в парней, думал, что медведь идет мтее навстречу, и вот они избили меня.
— Взял бы ты свою скрипку и пошел бы сыграл им.
— Пойду сыграю.
Взял старик скрипку и играет. На дороге собаки. Ему нужно было бы посторониться или кинуть в них палкой, а он играет и играет. И разорвали собаки на нем всю одежду, только лоскуты оставили.
Идет старик и плачет.
— Ты что, старик, плачешь? — спрашивает его старуха.
— Собаки одежду изодрали.
— Если у тебя дело не идет, не ходи, без соли поедим.
Собачка Хвостик Кренделем
ил один старик. У него было два сына. У них была собачка по имени Хвостик Кренделем. Собачка не лает, ничего не делает, поэтому никто и не кормит ее.
Однажды ночью голодная собачка стояла у дверей. Подошел к ней волк и спрашивает:
— Как дела, Хвостик Кренделем?
— С голоду чуть не умираю, — отвечает Хвостик Кренделем.
— Брось мне одну овцу, — говорит волк, — будут тебя кормить.
Бросила собачка волку овцу. Волк схватил ее и ушел.
Затемно встали сыновья старика, смотрят — одной овцы нет. Рассердились они на собачку. На второй вечер опять пришел волк.