Судьба такая иль моя вина?
Мне кто-то говорил, что я с рожденья
Несу свой крест, как данность бытия,
Что в ДНК есть ген происхожденья.
Что делать? Просто сесть и тупо ждать,
Что будут в моей жизни измененья?
Или пути спасения искать?
С судьбой сражаться до изнеможенья?
Опять вопросы… Для чего они?
Когда все будет так, а не иначе?
Тогда мой крест – считать до смерти дни.
И смысла нет с судьбой бороться, значит?
Пусть дни проходят как-то побыстрей,
Коль смысла в них нисколько не осталось.
Довольна прошлой жизнью я своей,
Хоть не свершилось то, о чем мечталось.
Я на земле оставила свой след.
Не тот, конечно, за который я на зоне.
Хотя и он, принесший столько бед,
Как назиданье детям, поневоле.
Снова Новый Год
Снова мы встречаем Новый год
И опять надеемся на чудо.
Может, Новый год нам принесет
То заветное, с каймою, блюдо?
Мы не ждем на блюде этом яств,
Нам не надо серебра и злата,
Ни корона не нужна, ни власть,
Ни дворцы, ни царские палаты.
Нам свобода грезится во сне,
Путь домой, как скатертью – дорога.
Лишь об этом, самом лучшем дне,
Мы с тобой мечтаем очень долго.
Пусть же Новый год нам принесет
Исполнение мечты заветной!
Пусть скорей счастливый день придет
И наполнит жизнь надеждой светлой.
Предосвобожденческий синдром
Я устала маяться, не могу уснуть.
Что-то не читается, лень в окно взглянуть.
Отчего не радует роща за окном?
Предосвобожденческий, говорят, синдром.
То заплакать хочется, то козой скакать,
То болтать без умолку, то в ответ молчать.
Предосвобожденческий, этот вот синдром,
Превращает жизнь мою в форменный дурдом.
Прекратить мне хочется этот балаган.
Давит ожидание, бьет мне по мозгам.
Поскорей бы минули эти десять дней,
И синдром излечится свободою моей.
Предосвобожденческим, радостным деньком
Я покину этот истинный дурдом.
Пусть простят мне горькие, грубые слова,
Но от ожидания – кругом голова.
Почему так медленно тянутся деньки?
Ведь в тоске, порой, они очень нелегки.
Предосвобожденческий, муторный синдром…
Поскорей вернуться бы в милый сердцу дом.
Между небом и землей
Я словно ухожу из бытия
В другую жизнь, в другое мирозданье.
Как будто из-под ног моих земля
Вдруг облаком растаяла в тумане.
И я повисла где-то в пустоте,
Меж небом и землей, теряя скорость.
Как слово, появившись на листе,
Почти что фраза, но еще не повесть.
А мне так много хочется сказать!
Но все слова застыли в горле комом.
А вдруг, никто не хочет это знать?
Иль вспоминать не нужно это снова?
Что делать мне? Куда теперь лететь?
Спуститься вновь на землю иль подняться?
Жить дальше в пустоте иль умереть?
А может, все-таки собой остаться?
И снова между небом и землей.
И снова на вопросы нет ответов.
Наверное, когда вернусь домой,
Сложу сонет из множества куплетов.
Я осень не люблю
Я осень не люблю, в ней нет очарованья,
Как написал известный нам поэт.
Не вижу прелести в природы увяданье,
Мне кажется, поры печальней нет.
Тоскою серой затянуло небо снова,
Дождь моросит, его не ждет земля.
Природа к осени, как будто, не готова,
Цветут еще цветы, и ждет тепла она.
Но в обреченности она опустит руки
И опадет от холода листва.
А мне так хочется порой завыть от скуки,
Несутся годы, словно не жила.
И этот год подходит к завершенью,
А я не знаю, веселиться иль грустить.
Остался год мне до освобожденья.
А много ль мне еще осталось жить?
И эта старость, как седая осень,
Ворча зовет с собою на покой.
А я хочу весну, печалясь очень,
Что лишь зима – остаток жизни мой.
О чем писать?
Писать стихи я очень редко стала,
Не вдохновляет то, что вижу я.
А может быть, я все-таки устала?
А может быть, стихи – не для меня?
А может быть, растратила я чувства,
И выплеснула свой огонь души?
В эпистолярном жанре нет искусства,
Но совесть говорит: «Пиши, пиши!»
О чем писать? О горе, что повсюду?
О ненависти к подлости людей?
Я никогда, наверно, не забуду
Закрывшихся за мной стальных дверей.
Но почему-то все, что происходит,
Бумаге не спешу я отдавать.
Оно сидит во мне, по жилам бродит
И, притаившись, стало выжидать.