Все будет хорошо!
Нет тепла, постель сырая,
Дождь идет который день,
Мерзнешь, даже засыпая.
Мы не бабы, мы – кремень!
Нам ли, бабы, обижаться?
Ведь у нас все хорошо!
Так что, надо постараться,
Крепануться, если что.
Чтоб пальто быстрее сохло,
На себе его суши.
Ни одна ведь не подохла,
Так что, смейся от души.
Под дождем идет зарядка.
Это, бабы, просто душ!
Это, девочки, закалка
Для преступных наших душ.
Чтобы спать в постели мокрой,
Предназначено пальто.
Выбирайте попросторней,
Плащ-палатка, если что!
Мы, девчата, сохранимся
В этой вечной мерзлоте,
И от влаги освежимся,
Тело будет в чистоте!
Подлость
Подлог и подлость – норма жизни,
Как воспитательный процесс,
А плагиат удачной мысли,
Как воровство стихов и пьес.
Все объясняется привычно,
Как будто, так и должно быть.
Работа подлости, обычно,
Здесь может мудростью прослыть.
Иль объяснением, что нужно
Перевоспитывать людей,
Инакомыслящих. Возможно,
За наглость стоящих идей.
Быть подлым выгодно, удобно.
Начальство любит подлецов.
Наверно, в этом мире модно
Плодить бездарность и льстецов.
К чему же общество однажды
Придет с позицией такой?
Когда бездарным станет каждый,
Угаснет жизнь сама-собой.
Снегопад
Хлопьями пушистыми летают
Белые снежинки за окном.
Как красиво это, люди знают,
Но не знают вольные о том,
Что, насыпав снега по колено,
Нам зима добавила хлопот.
Вновь на плац идет вторая смена,
Убирают снег, а он идет, идет.
И работе этой бесполезной
Ни конца, ни края будто нет.
Снег идет из бездны поднебесной,
И не видно, будет ли просвет.
Если к ночи снег не прекратится,
Завтра, в 5 утра – опять на плац.
После первой смены потрудиться
Бабушкам придется, и не раз.
Снегу женщины совсем не рады,
Без него хватает им работ.
Здесь, как пытка, эти снегопады,
Нет покоя, если снег идет.
Опустело на душе
Опустело, что ли, на душе?
Или просто нервы на пределе?
Или надоело все уже?
Или же – хандра, на самом деле?
Мне безумно хочется домой,
А недели тащатся, как клячи.
Мне не справиться самой с собой,
Но держусь пока. А как иначе?
Я шагаю, будто бы во сне.
Ох, не сбиться бы мне сослепу с дорожки!
Светится она едва во тьме,
Не идут, устали мои ножки.
Я себя ругаю и иду,
И ворчу себе по-стариковски:
«А чего же, собственно, я жду?
Все ветшает, даже тело, в ходе носки»
Здесь, в аду, живя среди чертей,
Выгорают в людях даже души,
Да и люди здесь не тех мастей,
И от разговоров местных вянут уши.
Пеплом душ дорогу занесло,
И туманом подлости укрыло,
В воздухе витает только зло,
А тепло в сердцах давно остыло.
Моя вера – щит, а ум – копье,
Мое слово – меч. Вернулись силы.
Разлетайся, злое воронье!
Ваши крылья долго зло носили.
Я терпела все почти 5 лет.
Что ж, последней буду я смеяться,
Ведь в моей душе сомнений нет,
Я в долгу не буду оставаться.
Нововведенье
Испытание на прочность
И проверка на запас.
Ох, взорвется кто-то точно
Прямо здесь и прям сейчас!
Что ни день – нововведенье,
Но не к лучшему, увы.
«Скоро ль кончатся мученья?» -
Задаем вопросы мы.
Усиление режима
Нам проводят каждый день.
Как дорожная машина,
Давят все, кому не лень.
Под конвоем, с картотекой,
Мы в столовую идем.
В пиджаках ли все одеты?
Ел, не ел, друг друга ждем.
А в здравпункте, как в музее,
На крылечко не взойти.
Не топчи, не то – по шее
Можно быстро «огрести»
Целый день расписан плотно,
Зэк без дела не сидит.
Да…взялись за нас добротно,
А инспектор, знай, кричит.
Хозработы и проверки,
И в столовой свой дресс-код…
Ну, держись, пенсионерки!
Фуру грузим. Все вперед!
Свора
Вокруг меня сомкнулась стая псов,
Рычат и лают, брызгая слюною,
Кусать пытаются, и мерзкий яд с клыков
Стекает в землю за моей спиною.
Я не привыкла опускать глаза,
Когда мне кто-то вдруг бросает вызов.
Когда вдруг начинается гроза,
Иду вперед, назло чужим капризам.
И мне не страшно, просто все равно.
Мне ль этой своры бешеной бояться?
Я поняла уже давным-давно –