— Тянет?
Ему так хочется услышать подтверждение, что Лешка невольно говорит:
— Тянет…
— Ну, вот видишь. Ты же прирожденный химик! Переходи на опытные установки.
«Милый Стась, каково-то тебе переносить мое богоотступничество!»
— Спасибо, Стась, — отвечает она уклончиво.
Право же, такому фанатику невозможно сказать, что в действительности она ни на минутку не жалеет о выбранном пути!
Когда Юрасова вошла в кабинет Альзииа, Григорий Захарович тоже обрадованно спросил со своей всегдашней хрипотцой:
— Все-таки тянет?
Как им всем хочется, чтобы ее тянуло! И Григорий Захарович, видно, еще надеялся на ее возвращение в «производственное лоно». Поэтому, как всегда увлеченно, стал расписывать, что они делают сейчас:
— Ставим на участки счетно-вычислительные машины. В дифенильной котельной — полное программирование работы.
— Григорий Захарович, — вкрадчиво начала она, — наши учителя просят вас энергичнее помочь школе… Кое-что делается, но этого мало. И на сессии горсовета говорили…
Альзин, словно очнувшись, посмотрел на Леокадию, хотел сдержать смех — крылья ноздрей задрожали, — но не сумел, рассмеялся:
— Даром старался!
Он ладонью потер макушку.
— Нет, нет, совсем не даром, — страстно возразила Леокадия. Большой химии понадобятся большие люди… И много их…
Она стала рассказывать о школьном кабинете химии, кружке, планах, о том, как помогает им Виктор Нагибов.
— Но это только начало… Самое начало…
Альзин слушал молча, наконец сказал задумчиво:
— Кто его знает… Может быть, и правильно, Леокадия Алексеевна, что вы именно там…
Он впервые назвал ее по имени и отчеству.
— Помогать, конечно, придется. Трудно… но надо. Как? Вот вопрос! Получше оборудовать ваш кабинет, мастерские? Это важно, но, насколько я понимаю, не главное. В общем, мы здесь посоветуемся.
Он сразу же увлекся новой идеей, увидел в ней открывающиеся возможности.
— Цехи возьмут шефство над классами. Комсомол выделит вам пионервожатых. Хорошо бы детям встретиться с бригадой коммунистического труда, скажем, Нади Лобунец. Затем… Панарин расскажет о поездке в Англию, а я, если разрешите, прочту лекцию «Химия соревнуется с природой».
Он словно бы размышлял вслух:
— Если какой-нибудь малец получит двойки, мы его за ушко — в цех, в красный уголок. Расскажем о своих успехах и по-рабочем спросим: «Почему же ты так?» А сирот можно разобрать и по семьи на субботу, воскресенье. — Он посмотрел на Леокадию веселыми глазами. — Гожусь в воспитатели?
— Еще как!
— Тогда зачисляйте на общественных началах.
Она уже совсем собралась уходить, когда Григорий Захарович вдруг сказал:
— Между прочим, сегодня был в нашей амбулатории Куприянов.
От неожиданности лицо Леокадии залила краска.
— Помогает организовать в цехах терапевтическую помощь.
Не заметив смущения Леокадии, Альзин сказал убежденно:
— Одаренный и, главное, хороший человек. Цены таким нет.
Вот и еще одна рекомендация для полного комплекта. Но ей-то от этого не легче.
Леокадия ушла, а Григорий Захарович подошел к окну, постоял, о чем-то напряженно думая. От левой брови к седым волосам пролегли по высокому лбу две морщины, похожие на расходящиеся тонки лучи.
«Эта девочка, видно, точно знает, чего хочет… Вообще молодые шестидесятых годов сложнее, чем были мы в их возрасте. Мы порой не прочь побурчать, мол, „не та молодежь ныне пошла, несерьезна, бескрыла“… А если быть справедливыми? Ведь в массе своей они богаче и интереснее нас, прежних… Глубже, разностороннее их образованность, неизмеримо выше вкус, духовные запросы.
Разве это плохо, что они любят одеться покрасивей, что не нравятся шаблоны в речах и наши, порой нудноватые, поучения? Конечно, огорчаешься, когда наталкиваешься, на недостаточную почтительность к старшим или чрезмерную самонадеянность.
И все же… И все же… недалёки те отцы, что хотят видеть своих, детей во всем такими же, какими они сами были. Разве к тому лучшему, что было в нас, не должно прибавиться еще и новое? Нет, милые, интересный вы народ, и мы вам поможем…
Действительно, как она верно сказала: „Большой химии понадобятся большие люди“. Но и они от соприкосновения с химией станут еще смелее… умнее… Потому что она, как производство наивысшего типа, формирует новый круг интересов, требует непрерывного обучения и переучивания, обостренной пытливости, масштабности взглядов, незаурядных волевых качеств… Да, да, проблема Большой химии — это проблема большого Человека!..»