Панарин возвратился на комбинат с победой: выдержал экзамены на заочный факультет университета. Конечно, сыграли свою роль и характеристики. Комсомольскую утверждало общее собрание. В ней было написано: «Честным трудом заслужил право учиться». Это дьявольски приятно.
Провожали его на экзамены всей бригадой. И Алла была.
Валентина Ивановна сунула ему в дорогу бесподобные пирожки.
Мысль, что за тебя «болеют», всегда подбадривает — это он испытал на себе.
Сейчас Панарин обходил заводской двор. У задней стены — стойбище велосипедов и мотоциклов.
Куда ни посмотри, все подросло. Лезла к небу оранжевая башня для сушки порошка. «Новость». Строили контактную печь для сжигания вредных газов — значит, в городе исчезнет запах парафина. А вон показался из земли фундамент цеха опытных установок — база будущего исследовательского института в Пятиморске. Давно ли они закладывали этот цех!
В памяти Стася встала картина: глубокий котлован окружен земляными насыпями. Наверху, на них, — строители-химики. Оркестр лихо играет: «А мы монтажники-высотники…» Комсорг Надя Свирь подходит к нему:
— Стась, от комсомола выступать будешь ты.
У Нади такие серьезные глаза, что отказаться просто невозможно.
Он влез на трибуну — грузовик в кумачовых полотнах. Синело море вдали. По двору гуляли белые смерчи. Застывшие краны, казалось, приглядывались к тому, что происходит. Нещадно палило солнце. Пахло нагретым крашеным железом.
— Товарищи строители! — сказал Панарин, и микрофон, подбадривая, отозвался металлом. — Разве можем мы забыть этот день?
Клали первые камни фундамента Потап, Юрасова, Валентина Ивановна…
Григорий Захарович, побагровев от натуги, взял камень побольше, придерживая его животом, потащил к обшитой досками траншее.
…Надо разыскать комсорга и отрапортовать ей о поступлении в университет. Стась заскочил в цех: может быть, Надя здесь?
Рабочие в резиновых фартуках, сапогах и перчатках перекачивали серную кислоту, разгружали плиточный парафин.
Стась прошел мимо «капитанских мостков», под извивами толстых труб, миновал маленькие баки, похожие на шлемы с забралами или верхние части скафандров, наткнулся на Юрасову.
— Стась, приехал! — обрадовалась Лешка, — Ну как?
— Все в порядке! — Панарин лихо надвинул на лоб картуз. — Принят.
— Поздравляю! — Лешка затрясла его руку. — Знаешь что? Завтра суббота, наша бригада выходная. Давайте вечером у меня соберемся? Отпразднуем.
Она помолчала, хитро сузив зеленые глаза; мимоходом сообщила:
— Между прочим, и Звонарева будет.
Стась покраснел.
— Во сколько?
— Да часов в семь приходи…
Субботнее утро принесло радость: московское радио сообщило с ракете, заброшенной на Луну, в район морей Ясности и Спокойствия. Лешка ликовала:
— Наши-то ученые какие молодцы!
Вспомнила Чарли: «Он, наверно, тоже радуется».
Чарли недавно прислал письмо с невероятным адресом: «Пятиморск. Мисс Льешке».
Прямо «на деревню дедушке» — вот умора!.. Кто-то помог ему написать по-русски. Газетчики выудили на почте это письмо и опубликовали. Чарли писал: «По-хорошему завидую Вам. Хочу приехать в Вашу страну учиться».
Ну и приехал бы! Что ж нам, жалко? Подучим!..
В честь лунника Лешка решила до вечернего сбора гостей провести крупную реконструкцию в оборудовании квартиры. Люди до Луны дотянулись, а она уже полгода собирается слетать в областной центр и все откладывает. Безобразие!..
Ни слова не сказав матери, Лешка на «кукурузнике» совершила рейс, купила гардины, багеты и к обеду приволокла это добро домой.
Когда отец пришел с работы, все висело на предназначенных местах, а Лешка ходила по комнатам с видом волшебника, совершившего пустяковое чудо и замышляющего еще не такие преобразования.
— Ты бы себе на осень плащ купила, — заметил отец.
— Повременю, — отозвалась дочь. — Только серые были.
— А тебе какой надобен?
— Синий.
«Подумаешь, модница какая! — удивился Алексей Павлович. — Она даже у рабочих сапог норовит подворачивать голенища не без кокетства».
За обедом Лешка сообщила:
— Родители, я нашла себя окончательно.
Алексей Павлович поглядел молча: что еще такое?
— Людям нужны мыло, кинопленка, пластмассы, — она загибала пальцы левой руки. — Мы дадим все это!
— Кто — мы? — поинтересовался отец. Он не любил длинных речей, не задавал длинных вопросов и умел слушать.
— Химики!
Алексей Павлович сосредоточенно поковырял вилкой горошины на тарелке. Он был очень недоволен тем, что дочка и в этом году не поступала в институт: упустит все сроки, примирится с тем, чего добилась, утратит желание учиться дальше.