— Что-о-о? — поражается Стась и даже останавливается.
— Ну да, — со своим обычным смешком подтверждает Лешка. — Как в голову не лезет, станешь вверх ногами, и потом все опять хорошо идет.
— Гениально и достойно патента, — с ноткой преклонения в голосе произносит Панарин.
— И вообще — сообщает Лешка, — я решила стать серьезной… В два раза меньше смеяться.
— Получается? — сочувственно спрашивает Панарин.
— Трудно! — вздохнула Лешка и расхохоталась так звонко, что прохожие стали оборачиваться и улыбаться.
Вечером Панарин пошел к двоюродному брату, а Веру Лешка привела в общежитие.
Саша, Зоя и Нелли встретили гостью радушно, поили ее чаем угощали кто чем мог. Нелька даже сбегала в магазин — притащила гору пирожных, а Саша настояла, чтобы Вера надела ее домашние туфли.
Перед сном девчата засунули за дверную ручку стул — упаси бог комендантша обнаружит Веру в общежитии.
Подруги лежали, обнявшись, шептали на ухо самое сокровенное.
— Виктор твой опять закуролесил. Я его два раза видела у забегаловки, — рассказывала Вера, и пальцы нежно, словно успокаивая поглаживали Лешкину щеку. — Понимаешь, работает за двоих, а колобродит. Потап говорит: «Для запаха пьет. Дури у него и своей хватает». Мы на Виктора насели: «Слушай, ты же всем нам обещал, или нам это показалось?» — «Нет, говорит, не показалось». А потом опять начал…
Сердце у Лешки больно сжалось. Вот беда! Это она виновата, что Виктор так переживает. Надо побороть себя и снова написать ему — оттянуть от страшной дороги. Пусть он приезжает сюда хотя бы на воскресенье.
Рассказать Вере о Багрянцеве? Но о чем? Что он хороший, интересный человек? Мало ли в университете таких? Нет, ты сейчас лукавишь. Он тебе очень нравится. Глупости! Уж и очень! Но зачем ты сегодня выкинула этот недостойный фокус с книгами?
Лешка все же поведала взволнованным шепотом подруге и о Багрянцеве и о случае с книгами.
— Понимаешь, несу по лестнице книги из библиотеки — раздать в группе. Целую стопку… Так неудобно, сверху подбородком поддерживаю… А навстречу Игорь… Сергеевич… И я… даже сама не знаю, как это произошло… нарочно… подбородком столкнула несколько книг… А он бросился их поднимать. Я понимаю — это подлая уловка… Я как испорченная женщина, кокетка… Мне стыдно перед тобой…
Вора по-матерински добро гладила ее щеку.
Надо ли знать Лешке, что Анжела, кажется, имеет какие-то виды на Виктора? Нет… это будет походить на сплетню, да может быть и неправдой.
— Учитель с Кубани приезжал? — спросила Лешка и щекой почувствовала, как дрогнули у Веры пальцы.
— Приезжал… Знаешь, какой Федя замечательный?! Все смотрит, смотрит… Вижу — любит. А сказать так ничего и не решился. Только Иришке, когда целовал ее, шепнул: «Мамина копия». Да и то думал, что я вышла из комнаты.
Вера помолчала. Лешка слышала, как учащенно бьется ее сердце.
— И все-таки торопиться не буду… Надо друг друга лучше узнать… Правда?
Лешка порывисто прижала Веру к себе. Правда! Конечно, правда!
— А что у Стасика с Алкой? — спросила она.
— Кажется, разрыв… О ней разное болтают… Я не хочу повторять… Может, он сам тебе расскажет…
— Да я просто так…
— Ты знаешь Стася… Недавно ураган был. Кран сорвало с креплений, он покатился по рельсам, мог завалиться на крышу столовой, бед натворить. Стась зажал тормоза и остановил кран. На той неделе Стася в партию приняли, Альзин рекомендацию дал, и ребята наши… Вот скажи, почему так бывает: хорошему человеку в личной жизни не везет?
— Ну, не всегда…
— Конечно, но часто…
Саша заворочалась: видно, ей мешал шепот или ревновала Лешку к давней подруге.
Они умолкли.
На улице прозвенел трамвай. По гулкому коридору общежития прошлепали чьи-то босые ноги. Луна осветила посуду на столе, Нелькины модные туфли на коврике, задержалась на картине Куинджи, над Лешкиной кроватью. Казалось, именно эта луна, а не написанная художником, прокладывает дорожку ночного Днепра.
Как ни удивляться разнообразию людей?.. И у каждого свое. Хорошее и плохое… А я совсем недавно видела только или хорошее, или плохое… Неверно это. Человек достоин высокого уважения. Но он вовсе не готовенький, однажды и навсегда данный… И надо видеть его таким, какой он есть. Не мириться с плохим в нем, а помогать ему становиться лучше, главное же — самому становиться лучше. Как я прежде не понимала такой простой истины?