Ловкачи фабриковали открытки, альбомчики и через своих людей в киосках продавали их, а выручку делили. Анатолий промышлял виньетками и доставлял «товар» — ему перепадали мелкие куши.
«Вот тебе и „прощение таланту“», — сокрушенно думала Нелли. Присказка, заимствованная Анатолием у римского императора Веспасиана, «деньги не пахнут», оказалась сомнительной. Пахнут, да еще и премерзко.
Хорошо, что она редко бывала с ним в ресторанах, а то, гляди, и ее потянули бы как соучастницу. Страшен не столько укус собаки, сколько необходимость потом делать уколы против бешенства… Интересно, был ли у Анатолия обыск, видели там ее портрет? Иржанов изобразил ее с распущенными волосами, спадающими на обнаженные плечи.
А тут еще история с этим балбесом Кодинцом. Его предали анафеме сначала в группе, потом на общефакультетском собрании. Бр-р-р… Он извивался, как грешник на раскаленной сковородке: «Я осознал… Дайте мне возможность еще подышать воздухом лаборатории…» Не понимаю таких типов. Если не хочешь учиться, не извивайся червем. Приводила в бешенство противная манера Кодинца услуживать преподавателям, предупредительно распахивать перед ними дверь. Дооткрывался: в вестибюле университета появился приказ ректора — отчислить.
Как-то теперь он будет распевать песенку о своем сознательном и очень современном предке, ежемесячно выдающем ему зарплату?
Эти предки бывают современными тоже до известного предела. И ей родители написали, чтобы она подсократила расходы, а на будущий год и не думала жить на частной квартире.
Она вспомнила, как Кодинец на решительные наскоки Саши Захаровой: «Всякий неработающий человек бесчестен», отвечал пренебрежительно:
— Не гори таким ярким пламенем, будущий менделеевский стипендиат!
Теперь вот и сам погорел. Эх, Гарька, Гарька. А еще разглагольствовал:
— Знаешь малый джентльменский набор по Ремарку? Быть немногословным… Пить не пьянея… Давать сдачу обидчику…
— Но ты-то любишь поболтать, — возразила она.
— Зато умею пить не пьянея, — весело расхохотался Кодинец, — и пишу методическое пособие «Любвиология». — Теперь пей и пиши!
Нелли сидела перед трельяжем и наводила красоту… Уже недели три, как Саня бомбардирует ее из Севастополя письмами и телеграммами. Они становились все настойчивее. «Бросай все и немедленно приезжай», — говорилось в предпоследней телеграмме. А вчера ее взбудоражила новая: «Приеду вторник утром». Дальше шел номер поезда, вагона и решительная подпись: «Твой Саня». Откровенно говоря, она ждала и этого ультиматума и этого приезда.
А если быть еще откровеннее с самой собой, то ей не хотелось учиться. Ну, выучится, будет получать восемьдесят пять рублей. А дальше?
На поступлении в университет настояли родители, нажали на неведомые ей кнопки и втолкнули на химфак. «У химии — будущее», — веско говорил папа. Что касается самой Нелли, то она с равным успехом могла бы учиться и на литературном и на юридическом факультетах. Нет, эта жизнь не по ней. Ведь безобразие — ее однажды вызывали в деканат по поводу якобы слишком откровенного декольте. Ханжество какое-то! Примитив ископаемых!
На вокзал надо прийти в парадной форме. Нелли надела пеструю юбку в белую, синюю и красную крупные клетки, юбка полнила у бедер и была заужена книзу.
Натянула бледно-голубой силоновый свитер с высоким воротничком, всунула ноги в желтоватые лодочки. Достала коробку с клипсами. Их было десятка два: к каждому платью, его цвету и фасону. Нелли выбрала крупные голубые, надела плащ, подвязала белый шерстяной платок кончиками вперед, как у матрешки, мазнула духами возле уголков рта, за ушами и на груди.
В бой! Санечка достоин сражения и пусть попробует устоять. Да он, кажется, и сам торопится сдаться.
До прихода поезда оставалось минут пятьдесят.
Выйдя из цветочного магазина, Нелли огляделась: такси не было, но неподалеку стояла чья-то кремовая «Победа» с пустующим местом шофера. Нелли решительно открыла дверцу кабины и посигналила. Из «Гастронома», распечатывая пачку папирос, вышел молодой мужчина, с недоумением поглядел на незнакомку, хозяйничающую у его машины. Хотел возмутиться, но лучистые глаза девушки обезоружили:
— Простоте бесцеремонность… Но мне так срочно надо на вокзал… Если вы можете…
— Садитесь, — вежливо предложил мужчина.
Поезд прибыл минута в минуту. Саня с желтым кожаным чемоданом уже стоял в тамбуре. На ходу соскочил, крупным шагом пошел ей навстречу. Обнял, бирюк, так, что, наверное, помял воротничок свитера, поцеловал, смазывая помаду.