Покрепче сжав лапохват сабли, он бросился догонять своих солдат. Пока одни бежали к форту, то и дело наталкиваясь на слабые очаги сопротивления, небольшой отряд ринулся к усадьбе губернатора: стоявшему в стороне от города на возвышенности зданию, выполненного в лучших традициях Фландрийской архитектуры: видимо, мастера строили его ещё до ссоры держав Старого света. У входа обнаружились два солдата-травоядных и офицер-хищник, каждый из которых успел дать залп из мушкета и из пистолета, а затем с обнажённым клинком кинуться на врага. Кристиан, взбешённый тем, что пуля убила пирата, бежавшего перед ним, налетел на врагов как рыжий вихрь. Офицер едва успел поднять распушённый хвост, становясь в стойку, а Кристиан уже набросился на него. В два удара выбив оружие из вспотевших подушечек, лис вонзил лезвие в грудь офицера и пнул его, повалив на землю. Рядом мелькнула спина Артура — он воспользовался офицерской шпагой, видимо, отнятой у владельца не слишком гуманным способом. С солдатом Артур тоже обошёлся негуманно: красавец из семейства непарнокопытных только и смог, что сдавленно захрипеть, когда металл вонзился ему в грудь. Вместе лисы ворвались в дом губернатора, напугав служанок.
- Брысь! - рявкнул Кристиан, в порыве ярости награждая одну из них таким ударом лапохвата, что бедняжка свалилась замертво. Словно бешеный лис перепрыгнул через её тело и побежал дальше по комнатам, разыскивать губернатора. Шерсть его стояла дыбом, ноздри хищно раздувались, с языка под лапы падала слюна — раззадоренный запахом крови и смертью лис почти ополоумел. Артур в не менее безумном порыве схватил одну из служанок-лисиц за лапу и притянул к себе, но вдруг замер и резко оттолкнул её от себя.
- Спрячься, - рыкнул он. - И не попадайся мне на глаза!
Кристиан в этот момент наконец нашёл губернатора — насмерть перепуганного лиса, застывшего с пистолетом в лапе у письменного стола в своём кабинете. Страх — стрелку не помощник, когда Кристиан взглянул в кабинет, губернатор сразу же спустил курок. Кристиан сделал шаг назад, пропуская мимо себя пулю, и ринулся в пороховую гарь. Нос болезненно резануло, но куда хуже пришлось губернатору, когда Кристиан ткнул лапохватом в его морду и опрокинул на пол.
- Вот и встретились, падаль… - проворчал Кристиан, схватив губернатора за глотку. - Впервые вижу такого толстого лиса! Видимо, вам пора давно сесть на диету!
- Жалкий пират…
- Я капитан Кристиан Фор! - взревел лис и нанёс лапохватом короткий и сильный удар, мигом разбив губернатору нос. - Где ключи от сокровищницы города, падаль?
Если бы эту сцену увидел тот маленький лисёнок, который ножиком колол себе подушечку, то никогда бы Кристиан Фор не встал на путь пиратства. Увы, детские мечты, подкреплённые во взрослой жизни дурным отношением командования и постоянной бедностью, превратили Кристиана в самого настоящего пирата: безжалостного и дикого. Губернатор понял это и не стал противиться.
- Нижний ящик… Под бумагами.
- Отлично, - оскалился Кристиан. - Спасибо за вашу честность.
Он подошёл к столу и выдвинул ящик. Бумаги бесцеремонно полетели на пол — Кристиан рылся в поисках ключа. Наконец, он достал его и радостно рассмеялся — рассмеялся таким голосом, что вошедший в кабинет Питер Фоус даже не сразу узнал своего капитана…
…Лишь к вечеру битва окончательно закончилась и можно было подсчитывать потерянное и обретённое. «Семь чертей» так и не дошли до пристани, Брайтон погиб в жаркой схватке. Пал от офицерской шпаги Питер Фоус, и его тело уже лежало на палубе «Адаманта» - оставлять этого храбреца на эспанской земле было бы просто неправильно. Морфей получил по пуле в плечо и грудь, и будь бы Сильвия на борту «Адаманта», его наверняка удалось бы спасти, а так он отошёл сначала в своё царство, а затем и перешёл в другой мир. Ещё почти три с половиной сотни хвостов из пиратских команд остались на дне или земле, и судьба тех пятидесяти, что играли роль приманки, тоже оказалась незавидной — их дошло всего тридцать, остальные погибли при высадке, потонули в трясине или оказались ужалены ядовитыми гадами, в изобилии водившимися на этом острове. Тем не менее, форт потерял не менее четырёх сотен защитников, а остальные уже не могли оказывать сопротивление и сдались победителям. Сто тридцать матросов и офицеров с галеонов тоже обрели смерть, пока остальные члены экипажа разбегались по городу. Но трюмы «Адаманта» и «Изумруда» уже наполнялись золотом — и не просто монетами, а слитками, найденными в трюмах кораблей Эспантилии. В Портфрансе, где золото до сих пор в цене, где за полтысячи монет можно было купить неплохой корабль, такие слитки принесли бы их обладателям огромную славу и не меньший почёт.
Оливер и Кристиан почти не отдыхали, дел было просто невпроворот. «Изумруд» оказался серьёзно повреждён, «Фурия» навряд ли смогла бы выйти из порта, и «Адамант» стал единственной защитой пиратов от опасности с моря. Потрёпанную «Удачу» Георг оставил — и, не обращая внимания на рану в боку, он уже принялся за осмотр одного из двух уцелевших галеонов. На второй галеон Кристиан решил отправить Артура Гриньи с приказом как можно быстрей подготовить корабль к плаванию.
Пока согнанные в церковь жители признавались, где они попрятали свои золотые и серебряные серёжки, кольца и браслеты, Артур Гриньи отправился к сокровищнице, представлявшей собой такую крепкую каменную башню, что если бы её использовали как форт, пиратам ни за что бы не удалось взять остров. И так немалая добыча увеличилась безразмерно — даже на долю Робби Йорка без учёта «премий» перепадало две тысячи серебряных монет и тысяча золотых, а так его вознаграждение увеличилось до пяти тысяч одних золотых. Капитанам пришлось серьёзно поломать головы над тем, как распределить сокровища. Через два дня, когда пришло время уходить, «Изумруд», на котором отремонтировали мачту и подлатали борт, нагрузили серебром. Золотые слитки с повреждённого галеона перенесли на «Адамант», а «Удачу» взяли буксиром, забив её остальным драгоценным добром, поскольку галеоны и так были переполнены. К полудню пиратская эскадра медленно вышла в море, подобрав по пути двенадцать матросов с «Семи чертей» и десяток эспанцев, к которым были так милосердны, что выдали им шлюпку и по сотне серебряных на душу. После этого корабли двинулись к Гавани Корсаров…
*
Ещё заметив поднимавшийся над горизонтом дым Кристиан почувствовал смутное волнение и впервые с момента его схода на берег Сабо-Мейра алчность в душе лиса уступила место более положительным чувствам. А теперь, стоя на залитом кровью песке, он едва контролировал свои дрожащие лапы. Ему хотелось просто упасть и завыть, завыть по-волчьи, вкладывая в вой всю душу, всю боль и ярость…
Гавани Корсаров больше не существовало. Город на скале уцелел и даже не подвергся нападению, но… Форт был наполовину разрушен бомбардировкой с моря, корабли потоплены, а деревни сожжены. Большинство батарей оказались уничтожены, дорогу через горы завалило так, что её разгребали всё то время, пока пираты грабили Сабо-Мейр. «Алмаз» лежал на дне, а вот Гану повезло — он в момент атаки находился на берегу. Увидев весь этот ужас, Джереми Тур оставил своих друзей и бросился по берегу, торопясь узнать самую страшную новость в своей жизни. К счастью, почтальон в этот раз позабыл адресата — истрёпанную Викторию олень нашёл на пепелище её дома. От её отца и его таверны остались лишь пепел и головешки, и пепельно-серая кобылица с красивой рыжей гривой долго прижималась к плечу Джереми, роняя на его форму горькие слёзы. Плакала она не одна, но всё же ей было, на кого опереться.
А вот Кристиан…
- Вот ведь ублюдок, - прорычал Томас.
Кристиан не отреагировал на его слова. Он с друзьями, Йорком, Ганом и Викторией стоял у полуразрушенного причала и читал бумагу, которую подал ему бывший капитан «Алмаза». В бумаге размашистым почерком адмирала Дейтона по-фландрийски было написано следующее:
«Трусливому пиратскому хвосту, запятнавшему мундир и честь.
Тебе стоит осмотрительней выбирать друзей, лейтенант. Твоя сучка теперь у меня. Если хочешь её увидеть — я жду тебя в этом месте. Пусть «Адамант», если он ещё остался у тебя, встанет в гавани, а ты бери лодку и плыви ко мне. Если я увижу твой корабль до того, как ты поднимешься на борт — можешь попрощаться со своей самкой. И да, Фор, рекомендую поспешить. После того, как ты придёшь в Гавань, я даю тебе пять часов на то, чтобы выплыть ко мне — и пятнадцать часов на то, чтобы прибыть в назначенное место. Время пошло. Координаты рандеву…»