Валя почесала затылок, зашла в зал, пошарила по углам. Потом прошла в кладовку и выудила оттуда раскладушку и маленький матрасик. Разложила все это в зале.
Соня проснулась в семь утра, как обычно. Она никогда не разрешала себе валятся в кровати долго. Её очень обижали безобидные шуточки такого рода: «Ты Соня, значит, любишь поспать». И она даже в выходные вскакивала с постели рано.
– Ну, ты и соня, – съязвила Валя, сидящая в кресле с книгой.
– А сколько время, – Соня испуганно начала искать часы.
– Да время-то семь, просто я удивляюсь, как тебя наши гости не разбудили, – вздохнула Валя.
– Что уже приехали, – Соня пригорюнилась. Она не любила чужих людей, и спать на балконе ей совсем не хотелось.
– Херсонские, а из Николаева еще не прибыли, – не успела Валя произнести последнее слово, как в дверь раздался настойчивый стук.
– Накаркала, – проворчала Валя, и пошла открывать.
Туристами из Николаева оказалась молодая девушка, ровесница Сони и Вали и ее мама.
– Ой, как хорошо, что здесь девчонки молодые, – весело защебетала она, – меня Света зовут, а вас?
– Соня, – сказала Соня, проскальзывая в ванну.
– Валя, – ответила Валя, меняя простыни на кровати.
Захлопали двери, херсонские отдыхающие пытались прорваться в ванну, в которой крепко засела Соня.
Валя посмотрела на все это и вышла на лестничную клетку, немного подумала и нажала на звонок соседской двери.
Открыл заспанный Сашка. Валя толкнула его плечом и прошла на кухню. Села за стол и нахмурилась.
– Ты чего?– спросил сосед.
– Всю жизнь мечтала жить в общаге, – вздохнула Валя, – чего мне с ними делать-то теперь?
– А ты деньги взяла с них уже? – спросила тетя Люба, появляясь на пороге.
– Н-нет, точно, – Валя хлопнула себя по лбу, – тетка что-то говорила про деньги и почтовый перевод.
– Вот, – сказал тетя Люба, – поручила ребенку неученому такое важное дело. Скряга. Иди сейчас, возьми с них деньги.
– А сколько, – растерялась Валя.
Тетя Люба вздохнула, пошла в коридор. Зашуршала бумажками на полке, а когда нашла нужную, стала набирать номер, вращая со скрипом диск старого оранжевого телефона.
– Вера, здорово, я в любезностях не буду рассыпаться, сразу к делу, – загремел ее голос, – что Валюшке-то делать?
Потом начали доноситься всякого рода «ага», «угу».
– Добрая ты, Вера, ох, за разговор, кстати, вернешь мне по приезду, – сказала женщина и швырнула трубку на аппарат. Тот обиженно крякнул.
Тетя Люба вошла на кухню, держа в руках бумажку.
– Вот это возьмешь с Николаевских жильцов, – она ткнула своим толстым пальцем в верхнюю цифру, наклоняясь над Валей с бумажкой, – видишь, я здесь «Н» поставила, а это за Херсон, где буква «Х». Возьмешь сейчас деньги, и на почту. Херсон на недельку, но потом, может, продлит. Отправишь почтовый перевод вот по этому адресу.
– Ладно, а делать-то что мне с гостями, – Валя чувствовала, как на нее накатывает усталость, после вчерашней исповеди и утренних переживаний. Сашка гремел сковородками. Что-то мыл в раковине и весело напевал.
– Ты, главное, воду в тазики набирай, у нас же, сама знаешь, отключают на вечер. И, бывает, днем нет. Туалет раз в день мой. Засыпай хлорамином, в аптеке купишь. Влажную уборочку по утрам…
– А этот, тот, что в аптеке, я должна за свои покупать? – спросила Валя.
– А за чьи? – удивилась тетя Люба.
Валя вздохнула и встала.
– Подожди, – обернулся от раковины Сашка, – сейчас сделаю яичницу с помидорами.
– Боюсь, я не осилю, – ответила Валя и пошла к себе.
Она взяла деньги с отдыхающих, набрала в тазы воду, выдала всем по комплекту ключей.
– Пошли отсюда, – сказала ей Соня.
– Куда?
– На пляж, гулять. Не сидеть же дома, тем более, мы имеем право только на балкон…
– Ах, ну да, – Валя стукнула себя по лбу,– нужно же этой гадкой тетьке Верке деньги отправить.
Девушки вышли из дома, прихватив с собой все, что нужно для пляжа. Крымское утро раскрасило все вокруг нежными цветами. Солнышко еще такое ласковое и заспанное было безопасным для их незагорелых тел. Валя смутно помнила дорогу – пара остановок на троллейбусе, там повернуть направо и, как ни странно, почта нашлась довольно быстро. Только народу там было – тьма. Пока они стояли в очереди устали до безобразия.
– Я надеюсь, что когда моя тетушка умрет, то она попадет в ад, – сказала Валя, удобно устраиваясь на лавочке, рядом с почтой, – ей достанется самая большая сковородка, и самый неутомимый черт.
– Нет, пусть лучше она попадет на эту почту и будет ходить сюда каждый день на протяжении ста лет, – ответила Соня и весело рассмеялась.