«Следить за настроением населения и за деятельностью злонамеренных лиц, сеющих в его среде ложные и возбуждающие слухи… пресекать в зародыше все аграрные и погромные движения, нарушающие общественный порядок…»
Главнокомандующий войсками великий князь Николай Николаевич повелел: «…подавлять всякие народные беспорядки быстро и решительно в самом их начале, для чего войскам предписано самое энергичное содействие гражданской власти».
Германия, объявив войну России, в тот же день вторглась в Люксембург, рассчитывая разгромить Францию, прежде чем неповоротливая Россия сможет мобилизовать и выдвинуть к границам свою армию. В двух словах этот план изложил император Вильгельм II: «Обед у нас будет в Париже, а ужин – в Санкт-Петербурге».
Газеты печатали сообщения с фронта: «7 августа 1914 года немцы захватили бельгийский город Льеж. 20 августа германские войска взяли Брюссель и вошли в соприкосновение с англо-французскими войсками…» На Восточном фронте – Русском театре военных действий германские войска захватили город Калиш. 5 августа 5-я армия Юго-Западного фронта наступала широким фронтом, имея центром наступления город Львов: 21 августа нами был взят Львов. В начале сентября 1914 года на австрийском фронте у Равы-Русской наши войска взяли «30 орудий, более 8000 пленных, огромные склады огнестрельных и продовольственных припасов. Генерал Брусилов свидетельствует, что войсками проявлено высшее напряжение, стойкость и доблесть». Захват Галиции воспринимался в России не как ее оккупация, а как возвращение отторгнутой части исторической Руси.
В Крыму в сложном положении оказались немецкие колонисты, которых было около шести процентов населения полуострова. Императорским указом еще в июле-августе 1914 года с полуострова были выселены вначале германские и австрийские подданные, а затем – все немцы призывного возраста. За оставшимися был установлен строгий жандармский надзор. Среди населения начался бойкот немецких товаров, а в объявлениях о найме гувернанток писалось – «только не немка».
Газеты «За Россию», «Время», «Вечерние известия» писали: «Немецкое засилье опасно у нас в России. Большинство русских окраин перешло в руки немцев, которые живя и пользуясь благами в нашем Отечестве, не перестали быть послушным орудием своего кайзера; теперь этому засилью приходит конец».
Начало войны совпало с таким достаточно редким природным явлением, как солнечное затмение. Губернатор Таврического края призывал граждан спокойно отнестись к солнечному затмению, ибо: «Затмение есть явление обычное и не должно быть суеверно истолковано как предзнаменование каких-либо чрезвычайных событий в связи с военным временем».
Удивительно, если не сказать мистически, но тень солнечного затмения прошла по территории России с юга на север, соединяя Черное и Балтийское моря, как раз по линии, на которую наши войска отступят в 1915 году и с которой перейдет в наступление и начнет побеждать русская армия в 1916 году.
К началу Первой мировой войны Севастополь являлся военным портом 1-го класса, который прикрывало более 300 артиллерийских систем. Из них 189 находилось на береговых батареях и были сведены в крепостной артиллерийский полк. Связь флота осуществляли десять телефонных станций почтово-телеграфного ведомства, флота и крепости, а также первая Морская центральная оперативная телефонная станция на двадцать пять номеров, которая имела выходы на городскую станцию и станцию штаба крепости. Для охраны военных объектов и производства крепостных работ с началом войны в городе-крепости была сформирована сводная бригада ополченцев.
С началом военных действий комендант Севастополя распорядился об особом положении, в связи с чем «в городе запрещается всякое движение с 11 вечера до 5 утра, виновные будут задерживаться и подвергаться штрафу в 3000 рублей или аресту на три месяца», а на побережье ввели режим светомаскировки, предписывая гасить все огни не позднее пяти часов вечера.
Наступила осень. 1 сентября 1914 года газеты сообщили, что в ходе борьбы с «немецким засильем» столица Российской империи город Санкт-Петербург переименован в Петроград.
«В Петрограде уже вступила в права хмурая осень с резкими холодными ветрами и серыми тучами, – думал мичман Ярыгин, стоя на палубе своего эсминца «Лейтенант Пущин» и вспоминая учебу в Морском Корпусе. – А здесь, на Черном море в Севастополе еще много солнца, синевы моря и голубизны неба…» Но осенняя погода весьма переменчива.
…Море штормило, северо-западный ветер усиливался, начался дождь. Волны захлестывали носовую часть миноносца по боевую рубку, разбивались о ее основание и двумя рукавами захлестывали ходовой мостик, затянутый лишь брезентом. Находившийся в дозоре эскадренный миноносец «Лейтенант Пущин», зарываясь носом в волну и принимая на свою палубу тонны воды, упорно шел заданным курсом…