Он был один на один с океаном. Только сзади белело кольцо атолла.
– Такой же атолл, как и наш, – вслух сказал Хоросайн, – только пальм нет. Ни одной пальмы нет.
Страшно хотелось пить, но кругом только шумел океан и белел песок. Хоросайн заметил на песке что-то темное. Он пошел туда медленно, не торопясь, а когда подошел поближе, увидел, что это человек. Нагнувшись, он узнал Джошуа Эбба. Он почему-то был совсем голый. Кроме особого пояса (в таких все они хранили золото), и небольшого крестика на золотой цепочке, надетой на шею, на командоре ничего не было. Неожиданно Хоросайн убедился, что и он тоже раздет. «А-а, вот в чем дело, нас раздел океан», – сообразил Хоросайн.
Он стал на колени перед Эббом, взял его за руку, но тот был мертв. Хоросайн засмеялся.
Оборвав смех, он побрел вдоль берега. Иногда ему попадались обломки с «Флориды». Было ясно, что она погибла именно здесь. Мысли Хоросайна были самые разные, сумбурные и не имели ничего общего с его трагическим положением.
Он до безумия хотел пить и поэтому инстинктивно все время оглядывался. В лагуне он увидел батискаф.
На его рубке стоял номер 14.
Ураган погубил «Флориду», вырвал и сбросил пальмы в океан, но с батискафом ничего сделать не мог.
Он почти весь находился под водой, и в лагуне большого волнения не было. А между прочим, на этом судне было все: пища, вода, оружие, одежда. Хоросайн вошел в теплую воду лагуны и поплыл к батискафу. Скоро он поднимался по трапу. Люк не был задраен, и хотя левое плечо и руки болели, Эрнест благополучно добрался до центральной гондолы. В ней стоял стол, удобное кресло. Одно время гондола служила Хоросайну жилищем.
Прежде всего Хоросайн напился воды, затем снял с себя пояс, надел чистое белье и костюм, побрился и уже после этого поел. Затем он поудобнее уселся в кресле и стал бесцельно смотреть в иллюминатор.
«Как здесь хорошо, тихо. Не слышно ничьих идиотских речей, – подумал он. – Нет, нужно уйти подальше от людей. Они каждую минуту могут появиться здесь».
Хоросайн привел судно к погружению, нажал рычаг. Батискаф начал плавно опускаться. Фиолетовая мгла окружила батискаф, и скоро он почти бесшумно лег на дно лагуны.
Хоросайн не торопясь включил мягкий свет, добавил в гондолу кислорода, затем достал бутылку португальского вина, но, подумав, взял другую с этикеткой «Флоридское вино», открыл ее. Потом взял пояс, резко тряхнул его. На стол посыпались золотые доллары и среди них маленький футляр. Хоросайн взял в руку одну из монет, посмотрел на нее и усмехнулся.
Не торопясь, он открыл футляр, вынул из него тонкую острую иглу и, подняв рукав рубашки, воткнул иглу в смуглую руку. Почти в тот же момент его тело опустилось на стол и стало недвижимым.
Через несколько дней на искусственный остров прибыла аварийная команда из Владивостока. Обследование показало, что нападение батискафов нанесло острову значительный ущерб. В его теле образовались громадные пустоты. Сотни квадратных метров полимера оказались уничтоженными.
Закипела работа. Полимер создавался на одном из атомоходов в небольшой установке и в жидком виде подавался на остров, где заполнял разрушенные объемы. Разумеется, работать приходилось всем. Когда ремонт был закончен, все облегченно вздохнули. Радиокомментаторы всех стран оживленно обсуждали это событие.
А Павла все эти дни не оставляло чувство, будто он забыл что-то очень важное, и никак не может вспомнить. И это важное напомнила ему опять Дженни:
– Послушайте, Павел Сергеевич, а почему на острове не видно Тани? Где она? Она ведь ушла на этой ужасной «Флориде».
– Да, но она сообщила потом, что отправилась в восточную Африку для каких-то наблюдений.
– Но вы знаете, что недавно там случилось громадное бедствие. Нельзя друзей надолго упускать ив виду.
«Дженни – настоящий друг» – подумал Павел. Вечером того же дня он вылетел в Африку.
…Ракетоплан приземлился в Кейптауне. Там только и разговоров было, что о цунами. Хорошо еще, что какая-то русская предупредила мэра Ист-Лондона, и он успел эвакуировать большую часть населения. Но откуда она могла знать о цунами? Все терялись в догадках. Павел, не теряя времени, полетел на турболете в ИстЛондон. Город наполовину был восстановлен, но многие еще жили в палатках. Павел разыскал мэра.
– Профессор Рожкова, – рассказал ему мэр, – предупредив нас о грозящей опасности, вылетела на нашем турболете в район взрыва и там пересела на турболет Хоросайна. Наши радары показали, что после катастрофы турболет преступника приземлился где-то в центральной Африке, вот здесь, – показал мэр на карту. – Но затем этот турболет улетел на восток, покинув континент. Мы связались с этим районом и узнали, что профессор Рожкова у них. Но… она не совсем здорова…
На следующее утро Павел, филолог мистер Аба – пожилой негр и географ Дайлу из Центральной Африканской Академии наук уже сидели в турболете.
Приземлились они на окраине своеобразного городка. Он был расположен на огромном железобетонном помосте и состоял из легких красочных построек с конусообразными крышами. Как только они вышли из машины, их окружили мальчишки в красных одеждах. Присмотревшись, Павел увидел, что это вовсе не дети, а взрослые мужчины, ростом не больше метра – метра тридцати сантиметров. Тогда Павел сообразил, что эти люди – пигмеи-негроиды, исконные жители Центральной Африки. Впоследствии Дайлу рассказал Павлу о них много интересного. Еще сравнительно недавно они бродили небольшими группами по тропическим лесам, вооруженные луками и отравленными стрелами. Одежды они не знали, ночевали в грубых шалашах из веток, каждый раз на новом месте. Существовать они могли только потому, что хорошо знали тропические леса и их обитателей. Как ни странно, но их основной охотой была охота на слонов. В последние годы неоколониализма эти небольшие племена вымирали. Но коммунизм, пришедший в Африку, как и всюду, вернул их к жизни. Пигмеи не ушли из тропического леса. Это была их родина. Но теперь они жили в хороших домах, были одеты, грамотны. Многие из них получили высшее образование. Среди них было особенно много талантливых биологов и ботаников.