- Профессор Рожкова,-рассказал ему мэр,-предупредив нас о грозящей опасности, вылетела на нашем турболете в район взрыва и там пересела на турболет Хоросайна. Наши радары показали, что после катастрофы турболет преступника приземлился где-то в центральной Африке, вот здесь,-показал мэр на карту. - Но затем этот турболет улетел на восток, покинув континент. Мы связались с этим районом и узнали, что профессор Рожкова у них. Но... она не совсем здорова...
На следующее утро Павел, филолог мистер Аба- пожилой негр и географ Дайлу из Центральной Африканской Академии наук уже сидели в турболете.
Приземлились они на окраине своеобразного городка. Он был расположен на огромном железобетонном помосте и состоял из легких красочных построек с конусообразными крышами. Как только они вышли из машины, их окружили мальчишки в красных одеждах. Присмотревшись, Павел увидел, что это вовсе не дети, а взрослые мужчины, ростом не больше метра- метра тридцати сантиметров. Тогда Павел сообразил, что эти люди - пигмеи-негроиды, исконные жители Центральной Африки. Впоследствии Дайлу рассказал Павлу о них много интересного. Еще cравнительно недавно они бродили небольшими группами по тропическим лесам, вооруженные луками и отравленными стрелами. Одежды они не знали, ночевали в грубых шалашах из веток, каждый раз на новом месте. Существовать они могли только потому, что хорошо знали тропические леса и их обитателей. Как ни странно, но их основной охотой была охота на слонов. В последние годы неоколониализма эти небольшие племена вымирали. Но коммунизм, пришедший в Африку, как и всюду, вернул их к жизни. Пигмеи не ушли из тропического леса. Это была их родина. Но теперь они жили в хороших домах, были одеты, грамотны. Многие из них получили высшее образование. Среди них было особенно много талантливых биологов и ботаников.
Хозяева пригласили гостей в свой город. Вскоре Павел сидел в круглой комнате на низеньком диване и беседовал с местным мэром-сухоньким, маленьким человечком.
Мэр сказал, что он догадывается о цели визита к ним.
- Вы ищете белую девушку, прилетевшую к нам на турболете?-спросил он.
- Да,-оживленно откликнулся Павел,-пде она?
- Она у нас была... Но все не так просто. Она спит.
- То есть как спит?
Мэр рассказал Павлу о том, как к ним попала Таня.
- Мы ничего не смогли сделать, но девушка жива, и ясно, что она cпит. Чуть заметно дышит. Мы договорились с Ленинградским институтом психотерапии, что он возьмет девушку на излечение, и отправили ее в Россию. Мы надеемся, там ее вылечат.
Грустный, отправился Павел в обратный путь.
Провожая Павла, ученые-биологи Африканской Академии вручили ему несколько сортов семян и растений для опытов на искуcственном острове.
Павел понял -это был знак уважения к его работе и выражение сочувствия друзей.
Глава двенадцатая
ЗАПАДНАЯ ОДИССЕЯ
Прошли месяцы напряженной работы. Трудности заключались в том, что Павлу приходилось не только вести исследовательскую работу и руководить маленьким коллективом исследователей. Многие университеты мира стали присылать на остров студентов на практику, нимало не беспокоясь о том, есть для них места или нет. По существующей традиции ни одно государство и ни одно предприятие не могли отказывать студентам в практике. Возникла реальная угроза того, что скоро на острове будет больше студентов, чем ананасов и бананов.
Но конец этому со свойственной ей решительностью положила "наивная" Дженни. Скоро на экранах информационных телевизоров, стоявших на столах в кабинетах ректоров всех университетов, появилась лаконичная надпись: "Остров океанического земледелия в Тихом океане может принимать на практику в каждое полугодие не больше пятидесяти человек". Вслед за этим Мировой координационный центр высшего образования распределил места между странами, но с большими cпорами, при этом все стороны считали себя обиженными. Забегая вперед, нужно сказать, что в действительности на остров являлось студентов всегда больше "нормы", и с этим ничего нельзя было поделать. После появления студентов на острове стало веселее. Целыми днями всюду слышался смех, оживленные разговоры и дискуссии. По вечерам устраивались спортивные состязания, импровизированные концерты, танцы, массовые купания в океане. И исследовательские работы пошли быстрее. Островитяне работали с энтузиазмом.
Но молодыми людьми нужно было руководить. Павел понимал это и систематически читал лекции, и сам работал со студентами. Так шло время. Приближался новый год. Студенты разъехались по своим странам, а коллектив острова готовился к этому радостному празднику, собираясь устроить бал вокруг криптомерии - единственного хвойного дерева на острове.
Обычно всю корреспонденцию Павла просматривала Дженни, из нее к Павлу попадала только необходимая. На второстепенные запросы отвечала сама Дженни. Но однажды, получив очередную пачку писем, Дженни явно расстроилась. Она положила на стол нераспечатанные конверты и ушла. Павел, проводив ее удивленным взглядом, принялся разбирать почту.
В одном из писем сказалось приглашение Всемирного Совета по использованию ресурсов моря прибыть в конце декабря в Ленинград для обсуждения возможности создания в центральной зоне Атлантического океана виноградников на полимерных плотах. В этом же письме Совет просил помочь в налаживания работ на первом плоту, создаваемом в Португалии.
Второе письмо было от Тани.
Она писала:
"С добрым утром, Павел! Приветствую так потому, что для меня действительно сейчас все время утро. Несколько дней назад я проснулась от тяжелого сна, или, вернее, наши замечательные врачи вырвали меня из объятий смерти. Ты помнишь Эрнеста Хоросайна? Он мне очень нравился. Я доверяла ему. Мне казалось, что если человек умен, красив, то и все-все в нем должно быть прекрасно. Но я ошиблась. Хоросайн оказался страшным человеком, чудовищем с ископаемой психологией.
Я очень слаба и нахожусь под наблюдением врачей. Самое скверное то, что мевя сейчас совершенно не привлекает море. Когда я вспоминаю страшную картину цунами, океан мне кажется злым.
Врачи говорят, что со временем это пройдет. Здесь, в Ленинграде, вскоре будет проходить очень интересная конференция по вопросам освоения океана.
К сожалению, я в ней участвовать не смогу. Было бы замечательно, если бы вы с Ли оказались в Ленинграде.
С приветом ваша Таня".
Павел вызвал Ли и показал ему письмо.
- Что скажешь, старина?
- Поедем, Павел Сергеевич,-подумав, сказал Ли.-Мы обязаны поделиться своим опытом и, кроме того, нельзя бесконечно вариться в собственном соку.
Сказано-сделано. На турболете друзья добрались до Гонолулу, там пересели в рейсовый ракетоплан и уже через полтора часа были в Москве. Не задерживаясь, они сели в шарапоезд и помчались в Ленинград.
Павел и Ли приехали в Ленинград под вечер. Оба были в теплых пальто. В вагоне наших друзей спросили, куда они едут, и когда услышали, что в Ленинград, то искренне удивились: "А зачем вам тогда пальто?" Павел и Ли, разумеется, ничего не поняли, но когда они вышли на станционную площадь, то почувствовали, что им жарко. Они с удивлением переглянулись, и тут Павел заметил, что у станционного здания растут пальмы.
- Смотри, Ли,-оказал Павел, - какие красивые пальмы, как настоящие.
Ли подошел поближе, присмотрелся и заметил:
- А между прочим, они и есть настоящие.
Оба с изумлением посмотрели друг на друга и, ничего не cказав, отправились в гостиницу. Там oни узнали, в чем дело. Ленинградцы всегда считали, что их город самый лучший из всех существующих на земле, но климат им не нравился, а поскольку Ленинград сохранил за собой первенство в технике, то и тут они сумели удивить мир. Они создали искусственный микроклимат.