- Погибшие космонавты Орловы были моими друзьями. Более того, Герда Орлова-моя бывшая жена. Мне бы хотелось знать подробности.
- Понимаю,-сказал академик.-Конструкция новой ракеты HPI XI-I почти полностью повторяла конструкцию предыдущей серии. В нее был только введен электромагнитный внутренний пояс. Поэтому у нас не возникало никаких сомнений в безопасности полета, особенно с таким космонавтом, как Виктор Орлов.
В полете должен был участвовать человек, не имевший специальной подготовки. В этом заключался смысл предстоящего полета. Предложений мы, конечно, имели множество. Кандидатура обсуждалась в клубе космонавтов. Во время обсуждения слово попросила Герда Орлова. Она сказала... Впрочем, вы можете сами услышать ее, Иван Петрович достал из ящика стола рулончик пленки. Павел вздрогнул, услышав ясный знакомый голос.
- Товарищи, друзья, участие в таком полете-большая честь, и среди желающих есть, конечно, столь достойные люди, что трудно отклонить их кандидатуры. И все же я набралась смелости просить вас послать в этот полет меня. Почему? Как я могу выступать так нескромно? Я постараюсь ответить.. Всю свою жизнь я посвятила тому, чтобы рассказывать людям о них самих, о их делах, радостях и огорчениях. Я стараюсь показать людям все хорошее и плохое, что в них есть, через танец. Язык танца-самый древний язык. Он понятен всем. Но хорошо это можно сделать только тогда, когда сама живешь интересами и думами окружающих тебя людей. А как рассказать о современном человеке, не имея представления о такой сфере его деятельности, как космические полеты?.. Я должна почувствовать беспредельность мира. Мне кажется, товарищи, что если я побываю за пределами земли, то наши танцы будут более богатыми. И значит - я доставлю людям больше радости. Вот от имени наших зрителей я и прошу вас послать в космос меня... И потом... Виктор Орлов-мой муж, это ведь такое счастье-быть с ним рядом в полете.
Голос умолк. Иван Петрович заговорил не сразу.
- Мы все знали Герду Орлову, любили ее. Может быть, потому ее доводы показались нам убедительными.
И она была утверждена пассажиром космического корабля. Перед полетом она не волновалась. Время для полета было выбрано погожее. Солнце было спокойно, признаков метеоритной опасности не было. Я появился на командном пункте уже тогда, когда стартовые фермы отошли от ракеты, а космонавты полулежали в своих креслах. Приняв рапорты начальников групп обеспечения, я дал команду: "К взлету!" Зеленая стрелка стартовых часов побежала к красному ограничителю. Для нас главный интерес заключался в поведении людей при взлете. Поэтому сразу же была включена телесвязь. Все остальное вам доскажет кинопленка.
Иван Петрович нажал кнопку. Стекла потемнели.
Новый мягкий щелчок, и один из экранов засветился. Прямо перед собой Павел увидел Герду и Виктора.
Лицо Виктора было обычным, а Герда заметно побледнела. Спокойный голос сказал: "Осталось тридцать секунд. Расслабьте мышцы". Почти сейчас же комнату наполнил грохот, голова Герды ушла в подушку.
Она прошептала: "Как тяжело". Потом: "Уже легко".
- Лежите спокойно, - сказал тот же голос. - Не шевелитесь.
Гул нарастал, приобретая все более высокий тон. Потом он стал отдаляться и, наконец, прекратился. Пассажиры молчали. Глаза Виктора были все время в движении. Видимо, он следил за приборами. На несколько секунд изображение исчезло и на экране мелькнула надпись: "Прошло 8 часов". Пилот, как и раньше, следил за приборами, а Герда забавлялась. Она подбросила кверху маленький шарик, и он, не падая, повис в пространстве. Другой рукой она схватила его.
- Послушай, Герда,-сказал Виктор,-ты ведешь себя, как маленькая. Хочешь посмотреть в перископ?
- Разумеется.
Виктор выдвинул из стенки трубу с неподвижной полумаской на конце и пододвинул к Герде так, чтобы ей было удобно смотреть. Герда припала к окулярам и затем закричала:
- Послушай, Виктор! Это же неправдоподобно.
- Что неправдоподобно?
- Да то, что я вижу. Какое количество звезд, и все они тут, рядом!
- Что поделаешь. Вне земной атмосферы нет глубины пространства.
- Ну, теперь я знаю, что нужно... Это будет прекрасно...
- Хм, вот видишь, уже польза от полета налицо, хотя я не догадывался, что астронавтика и балет так тесно связаны.
Снова по экрану прошла надпись: "Конец первых суток полета".
Теперь Виктор производил какие-то вычисления, а Герда дремала в своем кресле. Вдруг взгляд Виктора стал серьезным. Резким движением он протянул руку к панелям управления.
Иван Петрович комментировал: "Радары ракеты дали знать пилоту о сближении с космическим телом".
Герда открыла глаза и посмотрела вперед. Этот взгляд как будто пронизал Павла насквозь, в тот же миг на экране возникла вспышка, а за ней-полная темнота. Иван Петрович нажал кнопку, и стекла окон снова начали пропускать в комнату дневной свет.
- Мы установили,-сказал он,-что в этот последний момент ракета была поражена болидом, пришедшим откуда-то сбоку. Одновременно взорвалось все горючее. Масса газа успела вырваться через дюзы, и это привело к тому, что у ракеты появилась третья космическая скорость и гиперболическая по отношению к солнцу орбита. Взрывом ракета была раскрыта, и люди погибли мгновенно. Вот все, что я могу вам сказать.
Иван Петрович проводил Павла до двери и, прощаясь, передал ему небольшой пакет.
- Это вам,-сказал он.
"Итак,-думал Павел, сидя в вагоне шаропоезда,- Герды больше нет, но пока я жив, я буду помнить ее как живую".
А в Институте наследственных изменений Павла ждала работа. Было очень трудно сосредоточиться. Только сильная воля и любовь к делу помогали Павлу справиться с болью.
Под руководством Гурьяновой он, Ли и сотрудники, которые были прикомандированы к ним, стали изучать наследственные особенности яблони. Через 10 дней у них оказалась горстка трансформированных семян.
С этой драгоценной горстью они и вылетели на свой архипелаг.
Как известно, полет на ракетоплане особенного интереса не представляет. Пассажира усаживают в кресло, кресло превращается в подобие кровати, потом десять минут человек чувствует, что кровать выскальзывает из-под него. Затем она превращается снова в кресло, и человек от 20 до 40 минут таращит глаза на темно-фиолетовое небо и на звезды, откуда-то взявшиеся среди белого дня. Затем кресло проделывает все процессы в обратном порядке, и сахарный голос (по мнению Павла довольно противный) сообщает, что во столько-то часов, минут и секунд прибыли туда-то, и просит пройти к лифту. Через пять минут кучка пассажиров толпится у колоссального сооружения из ферм, висячих мостов и стальных балок, на которое взгромоздился ракетоплан. Люди обычно не сразу соображают, в какую сторону нужно идти, пока за них это не сделают автоматы-указатели. Правда, ракетопланом пользуются только тогда, когда срочно нужно оказаться от пункта вылета на расстоянии не меньше 8 тысяч километров.
Небольшой катер, изящно поднявшись на своих подводных крыльях, понес друзей к острову. Ли не переносил качки. Катер стремительно бежал от одного острова к другому. Лицо Ли из желтого становилось серым, но он героически крепился, видимо, ему помогало то, что остров, как пышный букет, весело зеленея на синем просторе океана, становился все ближе.
Но вот ворота шлюза - и суденышко медленно подошло к пирсу. Их встретили Таня и Дженни с маленьким Павликом на руках.
- Как чувствует себя Павлик? - спросил Павел, когда они поздоровались.
- Великолепно,-ответила Дженни.
- А где же папа и мама?-спросил Павлик.
- Видишь ли, милый,-серьезно ответил Павел,- папа и мама полетели к звездам, это очень далеко, и поэтому вернутся они не скоро. А пока будем их ждать вместе, хорошо?
Ребенок задумался, а потом сказал:
- Тогда я буду пока с тетей Дженни.
После обеда Павел и Дженди остались одни. Они сидели в том уголке веранды, который оплетал виноград.