– Разве это не святотатство? Разве тебе как священнику не полагается их презирать?
– Священнику вообще никого презирать не полагается, не наше это дело. Что же до фильма, то от него может быть благо, в зависимости от того, как его сделают. Людям и так показывают достаточно забав. Иногда им нужно напомнить, что в мире полно горя, которое может коснуться каждого.
В этот момент Борис наблюдал, как артист, имя которого он никак не мог вспомнить, выдал на камеру отработанную улыбку. Ну и что этот человек может рассказать, что понять? Очередная пустышка с достаточно гибкой совестью, чтобы пиариться на трупах.
Для себя Борис уже решил, что его в эти съемки никак не втянут. Начальство может хоть пеной изойти – а уволить не посмеют, он прекрасно знал, что его считают одним из лучших.
– Снова злой взгляд, – невозмутимо указал отец Гавриил. – Множить злобу не надо, она и так расползается быстро, как плесень. Думай не о том, что угнетает тебя, а о прекрасном.
– Что может быть прекрасного на месте катастрофы?
– Люди. Люди – лучшее из созданий Божьих.
– И почему у тебя на все ответ готов – никогда не пойму, – вздохнул Борис. – Но пусть эти создания держатся подальше от меня, я здесь не для того, чтобы на них любоваться или с кем-то знакомиться. У меня на это нет ни времени, ни желания.
– Охотно верю. Но знакомиться и не нужно – вот меня ты знаешь, и не я один прибыл с командой психологов из числа твоих знакомых. Полина Розова тоже там. Ты же помнишь Полину?
Вопрос был почти провокацией, не слишком подходящей для священника, но и лишенной истинной язвительности. Борису вообще полагалось на такое не реагировать – потому что Полина вроде как не имела значения, не для него так точно.
А он почему-то оказался не готов. Вот так глупо и наивно – не готов к тому, что она будет здесь, на территории отеля, с которой нельзя уходить. Значит, они обязательно пересекутся, им придется говорить… Сколько они уже не работали вместе? Пять лет, шесть? А вне работы они и не должны были встречаться.
– Рад за нее, – только и сказал Борис. Но прозвучало это слишком поздно, чтобы сойти за банальную вежливость.
– Она уже знает, что ты здесь.
– Мне-то какое до этого дело? Я женатый человек!
Он и сам не понял, зачем ляпнул это, сорвалось, и все. Теперь Борис угрюмо уставился на отца Гавриила, ожидая, как отреагирует священник. Упрекнет его или нет? Должен бы упрекнуть, наверно…
Но отец Гавриил упрекать не стал.
– Я потому и сказал, чтобы для тебя это не стало шоком. Подготовишься – и встреча пройдет как по маслу.
– Да я не… В смысле, я… Короче, это уже не важно. Все, что было раньше, неважно.
– Прошлое не отпускает нас только потому, что нам этого хочется, – указал отец Гавриил. – Но ты все сказал верно, ты женатый человек, никогда не забывай об этом. Сколько там у тебя деток, двое?
– Трое уже.
– О, поздравляю! Это дело правильное и богоугодное. Ты муж и отец, Полина тоже жена, но это не значит, что вы не сможете стать друзьями, если все выстроите правильно.
И только Борису показалось, что он уже успокоился и больше не потеряет контроль, как в груди неприятно кольнуло.
– Она замужем?
– Я видел кольцо на пальце. Что тут удивительного? Полина – замечательная девушка, она действительно достойна счастья. Боря, то, что здесь происходит, коснулось многих людей, которым вы оба должны помочь. Забудьте эгоизм, думайте о них, и тогда все будет хорошо. Люди превыше всего!
Вот теперь отец Гавриил сказал все, что хотел. Он развернулся и зашагал прочь, а Борис еще некоторое время стоял на присыпанной строительной пылью дорожке, пытаясь понять, почему новость про чужую свадьбу его задела и почему вернулась старая, сто лет как позабытая боль. Не острая, слабая и ноющая, но все равно неуместная.
Ладно, это и правда не имеет значения. Он по опыту знал: как только доберется до руин и начнет доставать оттуда тела, все остальное быстро забудется.
Марат не единожды бывал в Турции и мог сказать, что это типичный дорогой отель – с великолепными номерами, ухоженной территорией и роскошью природы. Точнее, был типичным дорогим отелем. Теперь все иначе.
– Друзья, мы с вами находимся на территории отельного комплекса «Пайн Дрим», – рассказывал Марат объективу телекамеры. – Объект во многих отношениях уникальный. Главная его особенность в том, что он был построен на границе природного заповедника.
Работал Марат не первый год, знал, как говорить правильно – с какой громкостью, с какими интонациями. А главное, ему вообще не обязательно думать над словами. Он выдавал заученный текст сценария, а мысли уносились далеко отсюда – как раз к тому заповеднику.