Полина уже видела, что этой семье просто не повезло. И Елена, и ее муж были людьми самодостаточными, умными, умеющими зарабатывать. Вместе их держали только чувства, у них не было острой необходимости жить под одной крышей. Увы, рядом не оказалось никого, кто сумел бы помочь им, подсказать, что все на самом деле не так уж плохо, просто бурная студенческая любовь переродилась в нечто новое, крепкое, важное… Вместо этого понимания пришли конфликты, и ситуация покатилась под откос.
– Я рассказала обо всем Тимуру, – продолжила Елена. – О том, что у папы появилась другая женщина, что папа хотел от нас уйти… Не знаю, чем я думала. Но мне так хотелось наказать Андрея! Чтобы он страдал, как я страдала…
– Нельзя измерить чужое страдание.
– Мне тогда казалось, что можно… А еще казалось, что ничего по-настоящему плохого не случится. Тимурка просто покошмарит папу, потом забудет. Для Андрея это стало бы куда более значимым наказанием, чем моя обида, сына он всегда обожал. А Тимуру исполнилось тогда всего одиннадцать лет, он должен был забыть!
Полина едва удержалась от того, чтобы укоризненно покачать головой – сейчас это стало бы лишним и ненужным. Но слишком уж распространенной была ошибка… Родители за эти одиннадцать лет привыкают, что их ребенок – милый, зависящий от них малыш. Принимающий их слова как абсолютную истину. Они часто упускают момент, когда перед ними оказывается вполне сформировавшаяся личность, делающая собственные выводы.
Вот и Елена угодила в такую ловушку. Слова, которые она считала безобидной местью, повлияли на Тимура куда сильнее, чем она ожидала. Мальчик затаил глубокую, искреннюю обиду на отца. Уже и Елена простила мужа – а Тимур не мог.
– Что-то сломалось в отношениях между ними, – признала Елена. – Большую часть времени все было нормально, но… Даже в те мирные дни я замечала, что Тимка нет-нет да и взглянет на Андрея волчонком. Он думал о чем-то своем, но не говорил нам, о чем. А уж если они ссорились… Рано или поздно доходило до воспоминаний о той измене. Андрей пытается упрекнуть Тиму за плохие оценки, а тот в ответ: «Какая тебе разница, как я учусь? Ты все равно скоро уйдешь к другой и заведешь себе новых детей, вот их и расти умными». Я ему такого не говорила, клянусь! Он это уже сам додумал…
– Слова – это просто семя, падающее на определенную почву, – указала Полина. – И во многом от почвы зависит, насколько сильным будет растение.
– Там почва оказалась неожиданно плодородной… Из этого семени выросло нечто такое, чего я не могла понять. Я уже и извинялась перед Тимкой, беседовала с ним, все объясняла… мы даже к детскому психологу его водили! Бесполезно. Он вбил себе в голову, что отец его не любит и вот-вот бросит. Они общались натянуто, мне показалось, что и Андрей перестает его любить… А все из-за того, что я ляпнула, не подумав!
– Не из-за этого.
– Кто уже теперь знает? Я видела, что наша семья разваливается на части. Вот тогда я по-настоящему поняла, насколько сильно не хочу ее терять! Я должна была что-то сделать – и я сделала.
Поездка к морю казалась способом снова сплотиться, получить приятные воспоминания, побыть вместе. Елена все организовала, и Тимур, рвавшийся к морю, наконец перестал обижаться на весь мир, да и Андрей выглядел приободрившимся. Они снова смеялись вместе, словно стали прежними, очистившимися от горечи разочарований и искаженных слов.
А потом случился «Сонай».
– Это была моя идея. – Из глаз Елены, все еще устремленных к морю, скользнули первые слезы, но она даже не заметила этого. – Я уговорила их на экскурсию! Я купила билеты… Это был сюрприз, все сделала я! Этот день, эта лодка…
– Почему вы сделали именно такой выбор?
– Я хотела, чтобы мальчики побыли вдвоем, без меня… Они уже хорошо общались на отдыхе, и я надеялась, что к нашему возвращению в Москву они окончательно преодолеют эту жуткую ситуацию… Экскурсия включала рыбалку, им такое обоим нравилось. Андрей всегда учил Тимку… Это же такой хороший мужской отдых! Им понравился сюрприз, у Тимки горели глаза… Никто не предупреждал нас про шторм! Про шторм тогда не говорили! Утром уже были облака, но нам сказали, что это мелочи, стороной пройдут… Даже ветра толкового не было! Про шторм никто не знал…
Полина наконец решилась придвинуться ближе и мягко опустила руку на плечо Елены. Та будто и не почувствовала прикосновение, она продолжила:
– Я их сама проводила на лодку… У меня не было никакого дурного предчувствия, я радовалась за них до последнего – и они радовались… Говорят же, что материнское сердце чувствует беду? Мое ничего не почувствовало. Я обнимала мужа и сына и не знала… про последний раз…