Меня такие вещи мало интересовали. Но дядя Драко, Джеррит, Николас и Александр с жаром обсуждали все это за ужином. С приближением нового года, я с восторгом обнаружила, что наконец опять беременна и погрузилась в приготовления к рождению ребенка и воспитание близнецов. Те, узнав, что теперь их мать будет принадлежать не только им, засыпали меня вопросами.
Мне нужно было стараться скрыть свое раздражение. Выйдя замуж за Ники, Лиззи, естественно, переехала жить в Хайтс и была для меня как заноза. Я думаю, что даже тогда не все между ней и Ники было хорошо. Говорят, что Бог наказывает нас, выполняя наши же желания. Достигнув всего, что она хотела, Лиззи, казалось, не испытывала большой радости. Она была несчастной, больной и раздутой как надутый до пределов шар, потому что тоже была беременна. Чем больше раздувалась Лиззи, тем острее становился ее язык. Она ненавидела свое уродливое тело и обижалась на ребенка, который украл ее здоровье и внешний вид. Здесь в Хайтсе эта женщина была уже не такой изнеженной и избалованной как в Холле. И это злило ее еще больше.
По ночам в нашей спальне мы с Джерритом часто слышали, сак ссорились Лиззи и Ники. Иногда на следующее утро, Лиззи выходила к завтраку с ужасным, тщательно припудренным синяком на щеке. Хотя у нее всегда были готовы объяснения, если кто-нибудь поинтересуется, что случилось с ее лицом, мы-то знали, что это Ники побил свою жену. Темные, лиловые круги залегли у нее вокруг глаз, что без сомнения говорило о том, сколько бессонных ночей провела Элизабет, ожидая, когда муженек вернется домой, и изводила себя догадками, где он мог находиться. Очень часто Николас уходил из дома сразу после ужина и возвращался уже к рассвету.
– Снова неприятности на разработках, – говорил он, чтобы только уйти. – Я должен вернуться туда. Не жди меня, Лиззи, дорогая.
Но позже мы с Джерритом слышали как Чендлер средний ругаясь, с трудом пробирался по коридору в свою комнату и знали, что он, вместо того, чтобы заниматься делом, пьянствовал. В том, что Ники не верен Лиззи, я не сомневалась, а раз или два даже видела, как тот вместе с Снобхан скакал по торфяникам, и у меня появлялось неприятное ощущение. Как и у бедной, умершей Клеменси, у нее были рыжие волосы, заостренное лицо и такие же изумрудного цвета глаза! Почему никто раньше не замечал этого сходства?
Теперь, уже не наивная, глупая девчонка, я понимала, что имел в виду Джеррит, когда говорил о ее аппетитах. Не думаю, чтобы капризный Торн удовлетворял их полностью. Джеррит был прав, когда сказал, что у Снобхан были свои причины выйти замуж за Торна, и не только из-за отсутствия денег. Уж слишком много мужчин знали или догадывались, что она не была краснеющей, неопытной девственницей и поэтому не делали ей предложений о браке. Будучи женщиной искушенной, Снобхан наверняка догадывалась, а теперь уже знала о сексуальных потребностях своего мужа. Не стоило удивляться, что эта женщина нашла привлекательным такого сильного и мужественного человека, как Ники. Или, что он, обремененный раздутой, беременной Лиззи, которая с каждым днем становилась все более раздражительной, вдруг не увлечется стройной, распутной Снобхан. «Вся эта интрижка закончится плохо, – думала я, – эти треугольники в треугольниках среди нас. Мы сами плетем вокруг себя паутину».
У меня было такое чувство, что все мое семейство сидит на пороховой бочке, которая рано или поздно должна взорваться.
Шли месяцы, а беспорядки на разработках продолжались, становясь все хуже и хуже. Теперь их все сложнее было объяснить. В конечном счете, кто-то, кто – мы так и не выяснили – распространил слух, что на разработках завелись привидения. После этого в рабочих кварталах и в деревне пошли разговоры о призраках и неземных существах, которых было полно среди торфяников. Разговоры еще больше усилились, когда один из рабочих упал с кучи кварца и сломал ногу. Потом этот мужчина клялся, что это привидение столкнуло его, хотя более вероятно, что он был либо неосторожен, либо пьян на работе. Другой рабочий провалился в пруд и едва выкарабкался из него. Он также уверял всех, что его втащили туда невидимые руки, хотя целый день шел дождь и земля была очень скользкой. Но это было только начало. Вскоре стало исчезать оборудование. Оно как будто растворялось в воздухе, что еще больше подлило масла в огонь историй о привидениях.
Будучи не настолько глупым, чтобы верить во все эти сказки о зловещих призраках и духах, дядя Драко заподозрил саботаж со стороны рассерженных членов профсоюза и поставил на разработках охранников. Каждому охраннику он приказал сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы, если заметят хоть кого-нибудь поблизости. После этого беспорядки пошли на убыль, значит, виноваты были вовсе не привидения, а живые бандиты.
Жизнь продолжалась дальше, хотя и не так гладко, как раньше. В конце лета Лиззи родила сына, которого окрестили Уинстоном. У нее были узкие бедра, поэтому роды проходили тяжело. Она чуть не умерла. После этого, к тайной радости Лиззи, доктор Эшфорд сказал, что ей опасно рожать еще раз. И женщина сразу же совершила роковую ошибку: она перестала спать с Ники.
Последние слова были горькими, и я не первый раз пожалела, что наши комнаты находятся рядом.
– Ты фригидная сука! – ругался на нее Ники несколько следующих ночей. – Что заставляет тебя думать, что ты можешь отказать мне в законных супружеских обязанностях?
– Я не виновата, – угрюмо настаивала Лиззи. – Ты же слышал, что сказал доктор, Ники: «Следующий ребенок убьет меня».
– Ведь можно же предохраняться от беременности, Лиззи. Но не думаю, что ты задумывалась над этим! Нет, конечно, нет. Что могут леди вроде тебя знать о таких вещах? – презрительно бросил он.
– Ничего! – парировала Лиззи. – Зато ты без сомнения многому научился у проституток, Ники! Ты думаешь, я не знаю, что ты не верен мне?
– Ну и что, если это так? – жестоко ответил ей муж. – Ты, очевидно, поверила, что преподнесешь мне свою девственность, и я удовлетворюсь этим, моя дорогая? О, боже! У айсберга больше страсти, чем у тебя! Тебе бы не мешало научиться кое-каким трюкам у проституток. Они-то, по крайней мере, понимают, что должны заинтересовать мужчину, который ей платит.
– Как ты смеешь со мной так разговаривать? – пронзительно взвизгнула Лиззи. – Это мерзко, отвратительно и оскорбительно! Я твоя жена, Николас, а не какая-то дешевая девка, которая торгует собой на углу улицы!
– Какая разница? Я покупаю и плачу за тебя точно так же, не правда ли, моя крошка? Согласись, ты даже не взглянула бы на меня дважды, если бы у меня в кармане не звенели монеты! Нет, ты продаешь себя мне в обмен на всех этих слуг, являющихся по первому твоему зову, на все эти красивые платья и конфетки, что ты так любишь, – с презрением глумился Ники. – Поэтому, жена ты мне или нет, по правде говоря, вы ничуть не лучше проститутки, мадам. О, боже! Я, должно быть, сошел с ума, что женился на тебе! Но ты не была такой холодной до того, как я надел кольцо на твой палец, так ведь, Лиззи, наоборот, – с радостью раздвигала тогда для меня ноги! Я мог бы силой заставить тебя раздвинуть их сейчас, если б хотел, и никто не посмел бы остановить меня. Но я не хочу. В мире полно других постелей, и там меня примут с распростертыми объятиями. Поэтому, сожми покрепче свои ножки, чопорная блюстительница нравов! Я получу, что хочу на стороне, и будь ты проклята, Лиззи!