- И то хорошо, - её голос был весел и чист, эта чистота слышалась даже по телефону. - Ну тогда - я жду, сильно не гони только.
- Без сарказма, пожалуйста, - Мишка засмеялся.
Тут только я подумал, что не мешало бы мне уйти, и что подслушивать вообще не хорошо. И я пошел к дому, хотя уходить не хотелось жутко, но я был тверд и уходил, и даже жалел, что сразу не догадался выполнить такой маневр, пока еще не было так интересно.
По небу плыли большие и низкие облака, казалось, что они медленно приземляются и где-нибудь далеко за лесом наконец касаются своим выпуклым пузом какого-нибудь пшеничного поля - и пшеница на нем думает, что это снова опустился утренний туман.
Было душно, я шел медленно и на ходу одной рукой расстегивал одну за другой две пуговицы у воротника футболки. Когда я подошел к своей калитке, из своей вышел Иван Макарыч и направился через улицу к Петру Данилычу, они почти всегда курили по вечерам на террасе или в застекленной комнате и смотрели на лес, поле и заходящее солнце, рассказывая истории из своей или чужой жизни. Иногда к ним приходили мой дед и отец. Но чаще всего к ним приходил я.
Когда Иван Макарыч подошел к невысокому зеленому заборчику, ограждавшему палисадник Петра Данилыча с невысокими молодыми вишнями, навстречу из дома к нему вышло светлое плетеное кресло. Оно с трудом протиснулось в дверь и вывело вслед за собой Петра Данилыча, но он тут же скрылся опять в доме. Через полминуты уже другое кресло повторило то же самое, не устояв против такой настойчивости кресел, Петр Данилыч остался-таки на террасе. Иван Макарыч уже поставил свое кресло, как ему нравилось - по левую сторону маленького столика, и сел в него, а Петр Данилыч разместился с другой стороны. Когда я зашел домой, они набивали трубки табаком из жестяной коробки.
Подумав, чем бы заняться, я ничего не придумал, но не стал совершать никаких необдуманных действий и подумал еще. И тут мне в голову пришла мысль: взять конструктор и пойти на террасу к Петру Данилычу и что-нибудь там пособирать - мысли мои занимал трехмачтовый корабль. Конечно, для его постройки придется разобрать подводную лодку, но она, честно говоря, уже немного мне поднадоела, хотя я и очень гордился тем, что спустил на воду такую лодку: с вертолетом, двумя джипами, подъемным краном, катером и батискафом. Чтобы сильно не хвалиться, про многофункциональную рубку этой лодки я даже не буду рассказывать.
Когда я пришел на террасу с деталями конструктора в двух больших коробках из-под обуви, небо уже заволокло облаками, это были именно облака, а не тучи, просто они как-то очень уж плотно сжались друг к другу, как овцы в стаде, и неба почти не было видно. От этого стало немного сумрачно, но солнце, клонившееся уже к горизонту, иногда выглядывало, и в этих редких его лучах было что-то мистическое, дул ветер, и, похоже, все-таки собиралась гроза.
Я разложил детали прямо на полу террасы и принялся за дело, Петр Данилыч меж тем, попыхивая трубкой, со вкусом рассказывал историю. Он знал, что это хорошая история, и потому не спешил.
- В студенческую еще свою молодость я прошел кастинг на роль официанта в одном фильме, не помню даже уже, как он назывался. С другом пошли, он на все эти кастинги таскался, очень мечтал актером стать. По правде говоря, выглядел он действительно неплохо, но для актера, мне кажется, внешность не самое главное, ему важнее мастерство, должно быть что-то врожденное - талант. Я ему тогда еще говорил, что лучше бы он в модели какие-нибудь пошел, там лицо важнее, его на этих кастингах не особенно жаловали, а он переживал очень. Ну и в тот раз не прошел. А я думаю, дай-ка схожу тоже, ну интересно же. Сходил, прочитал там чего-то с листа, и через два позвонили - приходите, говорят.
Небольшой совсем эпизод у меня был, мелочь, должно быть и минуту не шел. Но я тренировался, перед зеркалом, по-честному, все отработал до автоматизма. Снимали мы, помню, два дня. Главные герои заходят в ресторан, садятся, и я подхожу к ним, чтобы принять заказ и потом приношу этот заказ. Хоть это была и маленькая роль, но когда мы снимали эту сцену, все смотрели на меня, помогали, говорили, что и как нужно. Сам режиссер даже нянчился со мной: продемонстрировал, как нужно подойти, с каким лицом, как держать руки - то что я нарепетировал, ему не очень понравилось, он хотел по-другому. Меня там снимали даже в полный рост - в молодости я был достаточно изящен. А после одного из дублей подошел, похлопал по плечу и сказал, что я справился отлично. Я просто сиял, чувствовал себя кинозвездой и пупом Земли, а в мечтах уже вырисовывалась карьера, поклонницы, деньги...