- Что-то у меня ноги устали стоять, - как бы невзначай сказал он. - Может у вас есть какой-нибудь табурет, мне бы присесть, - лицо его было беззаботно и непроницаемо, как маска, а Петр Данилыч, и без того красный от своих прыжков, покраснел еще больше.
Сходив к сараю и взяв верхний из сложенных около него кирпичей, он положил его на землю под турником и, прыгнув с него, ухватился-таки за перекладину. Но выше этого положения в тот день Петру Данилычу подняться было не суждено. Лишь слегка сгибая руки в локтях, он несколько раз тянулся подбородком в сторону перекладины, будто слепой птенец, выбирающийся в прореху скорлупы, но на большее его не хватало, и каждый раз он опять опускался, вытягиваясь в струну и словно обессилев. Иван Макарыч сидел на табурете и наблюдал за ним с таким видом, будто находился в театре и, сдерживая зевоту, смотрел комедию, которую знал наизусть, но в некоторых особенно смешных местах все-таки сдерживал себя, чтобы не засмеяться и не нарушить солидного вида.
Когда мы вышли от Мишки и шли через улицу обратно, Петр Данилыч был неразговорчив, Иван Макарыч тоже молчал, да и я не знал, чего бы такого сказать.
- Завтра еще попробую, - сказал Петр Данилыч, когда мы дошли до ограды его палисадника.
- Да, - сказал Иван Макарыч.
Потом он забрал свое стекло и мы распрощались. Я отправился заниматься какими-то своими детскими делами, связанными не то с пиратством, не то с оружием и грабительством, одним словом, обделывать совершенно законные предприятия, на которые в то время имел полное право.
После обеда мы все, даже бабушка и дедушка, пошли на речку. На речке мне нравится плавать на спине и широко смотреть на небо и облака, так что кажется, будто больше ничего и нет, и в глазах все синее. Еще я люблю стоять лицом к солнцу, медленно вынимать палец из воды, так что он касается поверхности уже самым кончиком, и потом резко поднимать его вверх. На воде от этого получаются маленькие, абсолютно круглые капли, которые катятся по воде туда, куда несет их ветер, а от солнца они переливаются и блестят, как прозрачные жемчужины, отражая на своих пузатых боках всё: гладь воды, кайму леса и синеву неба. А потом они исчезают, просто исчезают, не оставляя после себя даже легкой волны.
Когда мы возвращались с речки домой, то зашли в магазин купить хлеба и еще какой-то приправы для рыбы. Тут же был Мишка, он покупал газету и сникерс.
- Крутой, покупаешь сникерс, когда захочешь, - с легкой завистью сказал я ему, он улыбнулся. - Завтра Петр Данилыч опять придет к тебе на турник.
- Пусть приходит, - ответил Мишка.
Магазин помещался на углу в начале нашей улицы, и до дома было шагов сто. Мишка вышел вместе с нами, и моя мама все эти сто шагов неотступно расспрашивала его про учебу, про планы, про девушку, про жизнь и про все остальное. Но самое главное она, конечно же, не спросила - Бэтмен или Человек-паук?
Мы дошли до кучки наших домов, и Мишка сел на лавочку перед покосившимся домом, я немного помедлил и тоже сел рядом с ним.
- Нравится читать газеты? - спросил я, когда он развернул газету на середине и потом стал листать ее к началу. - Мой папа тоже читает.
- Это объявления, хочу машину купить.
- Зачем?
- Чтобы ездить, куда захочу.
- А куда ты хочешь?
- В соседнюю деревню.
- А что там?
- Там... - он замялся и едва заметно покраснел. - Есть там девушка.
- Ты любишь ее? - по-детски спросил я, и Мишка рассмеялся.
- Наверно, - сказал он, подумав, и краска сошла с него.
- А у тебя много денег?
- Нет, почти совсем нет. Может быть Гранту какую-нибудь тридцатилетнюю найду. За эти гроши больше ничего и не купишь. Согласится она, интересно, ездить на ней. Ну а лучше я ничего и не куплю.
Мы стали читать объявления, среди всех обычных, скучных и однообразных трехстрочных сообщений о продаже такого-то и вот такого-то, мы нашли одно «экстравагантное», как сказал Мишка, объявление, по которому и решили позвонить. Текст был такой:
«Продается старейшая машина во Вселенной, по-видимому, именно на ее колесах когда-то была занесена жизнь на нашу скромную планету. В силу возраста скорость света уже не преодолевает, но скорость звука берет на холостом ходу...» Дальше начинались технические характеристики и прочая информация. Это была как раз Гранта.