– Он базарил в «Малине» с Зарецкой, только что она уехала, – доложил по сотовой связи тот же, что «подхватил» вчера Бельмаса у офисного здания. – Посадить ей на «хвост» Дьяка?
– Не надо, – последовал ответ. – Ваша задача Бельмо. Кстати, он и Зарецкая случайно там встретились или договорились?
– Похоже, договорились.
– Я хочу знать о нем все. Склиф, сообщай мне о каждом его шаге. Где он сейчас?
– Вернулся за стол с гладиаторами. Официанта позвал, жрать собирается.
– Ну, пусть кушает.
Склиф получил кличку в честь самого Склифосовского, именем которого названа больница в Москве. Так прозвал его один остряк, который два года назад погиб в перестрелке, потому что умная голова дураку досталась. Надумал он в обход шефа деньжат срубить, причем много и сразу, вот и выкрал малолетку да потребовал выкуп, только с выкупом приехали менты. Но речь не о нем, а о Склифе. Как и великий доктор, он умел лечить, но упрямцев, а не больных. Склифосовский – длинно, хотя поначалу его так и звали, позже укоротили прозвище.
Склиф проторчал у «Малины», потом поехал за машиной, в которой ехали Бельмо и его гладиаторы. Затем ждал там, у дома.
И вдруг часов в восемь вечера Бельмо вывалил из подъезда. Склиф его не узнал бы даже по черной бородке, но за ним плелись два приметных бугая, которые тоже видоизменились, приобретя потешный вид. Все дело оказалось в париках, коими компания Бельмаса приукрасилась. Троица села в такси и укатила. Склиф в голос расхохотался и велел водителю ехать за ними. Когда же увидел, куда именно устремился Бельмо, позвонил шефу:
– Он в казино.
– Я приеду. Хочу посмотреть на него.
Глава 7
В черном парике – волосы до плеч, – благодаря которому Бельмас преобразился в загадочного субъекта, он крутился возле столов. В данном деле Горбуша и Держава ему не помощники. Он заставил их снять парики, усадил за столик в баре при казино и велел пить только кофе, потому что стоимость остальных шедевров кулинарии им пока не по карману. Деньги надо беречь, ибо траты предстоят огромные. Разочарование Бельмаса трудно представить – обчистить тут оказалось некого. Парочка щеголих повизгивала у рулеток, сверкая маленькими камешками в ушах и на пальцах, но все это не то. Из мужчин вообще ни один не показался денежным мешком. Бельмас вернулся к приятелям смурной.
Он уже решил попытать счастья в другом месте, как вдруг в бар вплыла женщина...
Нет, не женщина, а необъятный стенд с ювелирными работами. У Бельмаса глаз – алмаз, он мигом поставил ценник на некоторые части стенда. В ушах по «Жигулям» последнего выпуска. Там, где должна быть шея (но ее не было, а плотно, прямо, на плечах сидела головка с узкими глазками, узким лбом и узким ртом), а точнее, на выпуклой груди, возлежал «Мерседес», не меньше. На руке часики – кремлевские куранты подешевле будут, на втором запястье браслетик как из Алмазного фонда. Колечки не считаются, они вросли в пальцы стенда, следовательно, нежно и незаметно снять их невозможно, разве что под гипнозом. После мимолетной оценки Бельмас составил психологический портрет клиентки. Размерчиком она о-го-го, отсюда следует, что дама приторможена. Он давно заметил: полные люди медлительны, толстые – вдвойне медлительней, все доходит до них с большим опозданием. Однако глазки-щелочки на круглом личике, основательно сидящем на тройном подбородке, игриво и далеко не заторможенно постреливали по сторонам – значит, дамочка не замужем, но ее сорокалетняя душа и тело жаждут принадлежать мужчине. И что-то в ней было беспросветно глупое, а глупость – подруга вора.
«Красавица» подплыла к бару, залезла на высокий стул и долго устраивалась на нем, крутясь на попке. Впрочем, к попке (такому изящному словечку) ее «мадам сижу» имела далекое отношение. Бельмас отхлебнул кофе и с готовностью двинул к стойке.
– Мохито, – бросил он бармену и как бы вдруг увидел даму, будто секунду назад не приметил ее. Элегантно раскланялся: – Простите, я, кажется, влез без очереди.
– Мне водку с томатным соком, – сказала дама бармену тонким голосом, хотя по идее при такой комплекции должна могуче трубить в низком регистре.
Бармен приступил к своим обязанностям. Тем временем Бельмас наклонился вниз, протянул руку к полу и, выпрямившись, положил перед дамой то, что должно висеть на том месте, где у всех людей находится шея:
– Случайно не ваша вещица?
– Ай! – заполошно вскрикнула она, ощупывая площадку на груди. – Мое! Это мое колье... Как же оно...
– Наверное, плохо застегнули, – улыбнулся он.
– Вы очень честный человек, – сжала она его кисть.
– Спасибо, – откликнулся на комплимент Бельмас, а сам краем глаза скользнул внутрь сумочки, которую женщина открыла, кидая туда колье. Тут же определил: денежки есть. И много. Целая стопочка из купюр. Но колье...
– Нет-нет, – поспешно сказал он. – Наденьте. Украшения должны украшать, а не лежать в сумках.
– Боюсь опять потерять.
– Я помогу надежно застегнуть замочек.
Дамочка достала колье, Бельмас повесил его на нее и уселся на стул, приготовившись пить коктейль в обществе ювелирного стенда.
– Разрешите вас угостить? – спросил стенд, плоскую свою сумочку небрежно положив на стойку.
– Видите ли, я не привык, чтоб дама платила...
– Ах, боже мой, какие вы гордые, – кокетливо пролепетала она. – Все же позвольте мне заплатить. Пожалуйста! Я бы потеряла гораздо больше, если б не вы.
– Ну, раз вы настаиваете...
– Настаиваю, – капризно сказала дама.
Получив напитки, они разболтались, познакомились. Совершенство чревоугодия звали (кто бы мог подумать!) Джулией, полное имя Джульетта. Она отнюдь не была заторможена, напротив, активна до навязчивости. Тарахтела без остановок, старалась понравиться господину... он представился скромно: медиумом Давидом Синдаром. Лепил от балды. Ну, раз она Джульетта, то почему он должен быть Жорой?
– Медиум – это что-то мистическое? – завороженно проговорила Джулия.
– Да. Еще мой дед, а он был потомственный индус, привез в Россию знания о мистическом понимании сущностей. А вы, Джулия, чем занимаетесь?
Бельмас удачно перевел стрелки на нее, а то новая знакомая закопается в вопросах мистики и не выгребет.
– Прозой, – вздохнула она. Крикнула бармену: – Еще водки с томатным соком и... это... Что вы пьете?
– Мохито, мятный коктейль.
– И мохито для господина...
– Синдара, – напомнил Бельмас.
– У меня пекарни, – сказала Джулия. – Хлебобулочные изделия, пирожки, печенье... Разве это не проза? А предсказывать судьбу вы умеете?
– Я все умею. Дайте-ка мне вашу ручку. – Она протянула пухлую ладонь, начался сеанс хиромантии. – О, у вас есть все для успеха. Линия жизни длинная, без подводных камней, без болезней. Вы натура страстная, – это он прочел по усикам над верхней губой, – а скоро... да, в ближайшие дни... у вас появится друг, обогащенный интеллектом и соответствующий вашей неординарной натуре. Благосостояние ваше возрастет. Будете купаться в роскоши, удача ваша сестра, но... вас ждут некоторые потери.
– А потери какого характера? – заинтересовалась дама.
– Материальные. Не придавайте им значения, восполните вы их быстро. Без потерь не приходит понимание, что все в мире тленно, вечна лишь душа.
– Как красиво вы говорите. Выпьем еще?
– Выпьем.
Да он с радостью! Однако напоить такое сокровище весьма затруднительно, если учесть, что каждый килограмм веса требует своей части алкоголя. А ведь самому-то необходимо оставаться трезвым! Но у него есть талант заговаривать зубы. Именно этим и занимался сейчас Бельмас. Джулия вручила ему свою визитку, пригласила навестить ее, а он – какая досада! – забыл свои визитки. Кончилось тем, что порядком все же захмелевшая Джулия погрузилась в такси и уехала... без колье. Бельмас, разумеется, проводил ее, посадив в машину и галантно захлопнув дверцу.