Поэзия и тусовка
Не пишите, прошу вас, стихов –
В крайнем случае, лишь мемуары.
Испугавшись плохих пастухов,
Разбегутся стада и отары...
Не пишите, прошу вас, стихов
Для того чтобы потусоваться,
И до утренних, до петухов
45
Прогуляться и покрасоваться.
У стихов чутко дремлет душа –
Просыпается и умирает...
Не пишите стихов и стишат,
Если вас не курочит, не мает.
Если прет изнутри детский визг,
Если весело вам без причины –
Попляшите, послушайте диск,
Зачинайте лихие почины.
На рыбалке сварите ухи,
У костра можно петь, целоваться.
Только вот не пишите стихи,
Для того чтобы потусоваться.
С утра Кришнаиты попили рассола.
С утра Кришнаиты попили рассола.
Их Кришна упал от такого прикола.
Валялся в пыли и показывал пятки:
У русских у этих всегда непонятки –
В любую погоду без водки ни шагу,
А если проблема – согласны на брагу.
Ну, в крайнем, на пиво и виски в придачу,
А в худшем – идут на грузинскую чачу,
Чтоб с ног повалило и бошку снесло,
А сверху винища залить полкило.
Потом можно в бой подниматься с врагами:
Мочить их дубьем, забодать их рогами,
Чтоб их кришнаитские морды не пели,
Немецко-фашисты вторгаться не смели,
Чеченско-монгольское войско не шло,
И американцы давали бабло.
Месяц май, наливай!
Месяц май, не давай
Мне расслабиться-сбиться.
Месяц май, наливай
46
Молодое вино!
Передышку мне дай,
Чтобы не заблудиться
И не в Ад – прямо в Рай,
Если мне суждено...
Месяц май, расцветай,
Одурмань меня вишней,
И за сердце хватай –
Только душу оставь.
Всё, что взял – всё отдай –
Долг ты помнишь давнишний?
А потом улетай
В уходящую явь...
Хочу в Индию
Индианки, рыбки в банке, гуси, утки, индюки –
У Виталия Бианки в книжке птица у реки...
Нежно старые странички я листну-переверну.
Жалко детство, птички-птички, разбитное не верну.
Улетают утки к югу – только слышно: кряк, кряк, кряк…
И разносит эхо книзу: я – начальник, ты – дурак,
Ты начальник – я дурак, я – пехота, ты – моряк.
Снова что-то не сложилось, снова зеро и голяк.
Цель забрезжила, подлюка, и исчезла, как всегда.
Может в Индию смотаться? Там духовность, там вода.
Кайф найду там, может статься, лягу в Ганг на берегу.
Или нет, или остаться, или все же побегу...
Там у Будды я не буду всех обманывать и ныть,
Или нет: наверно, буду, – чтоб продолжить жизни нить.
Может быть, без визы – в Дели? Так сказать: "А вот и мы!"
Лама мне не зарекаться от тюрьмы и от сумы
Подсказал, а сам зарекся – обманул и сразу спекся.
Плачет, бедный. Как же жить? Дальше быть или не быть?
Жрицы любви
Течет вода из кранов,
От ржавчины красна –
Питье для наркоманов,
Восставших ото сна.
Похабные навесы,
Простуженные псы,
47
Зажмуренные бесы
И всполохи попсы.
Натянуты колготки.
На паперти парад –
Намазанные тетки
Прохожих матерят.
Гадалки, балерины.
Заблеванный фасад.
Невинные Марины
По соткам говорят.
Просроченные сроки –
Расплата на потом,
Заброженные соки
И шашни со скотом.
– Мадмуазель, простите,
Не надо про любовь?
Вы дернуть не хотите
И закатиться вновь
В просторы голубые
Наотмашь и в пролом,
В проходы не простые?
Вам это явно влом.
Двуокись водорода
Пролили под окном.
У стенки два урода
Забылись страшным сном.
Заброшенные склады,
Смурные мужики,
Без тигров зоосады,
И песни без тоски.
Тираж уже весь вышел,
Проскрежетал трамвай,
А там, в подъездной нише:
– Давай уже, давай.
Законо- мы послушны
И смирные уже,
Прекрасно-простодушны
В одежде-неглиже.
До боли нам знакома
Большая дверь в раю,
Но там два дуролома
Проходу не дают:
Архангелы блатные
Врезают по зубам –
Дела наши такие,
Как видно, тут и там.
48
Заброшенные склады,
Фасады без колонн
Пылится у ограды
Прокуренный шиньон.
Тот, кто первым стреляет
Патефон доиграет
И докружатся пары.
Утро это исчезнет
В бесконечности дней.
Тот, кто первым стреляет,
Тот настроит гитару
И завертится в бездне
Светло-рыжих полей.
Тот, кто первым стреляет,
Все обдумал – все верно
Счастье прожитых всплыло
За один только миг.
Он теперь понимает –
То, что верно – не верно,
Все, что было, – то было
И что надо – постиг.
Тот, кто первым стреляет,